Охотник на людей
Шрифт:
— Он увидит, что мы вошли в ручей сюда, Сильвер. Наши следы приведут прямо в воду, и очевидно, что с этого места мы направимся вдоль русла на север, к руднику. Мы промокнем и замерзнем ни за что…
Она внезапно подняла глаза, и на ее лице отразился неподдельный ужас. Гейб резко обернулся, чтобы посмотреть, что ее напугало.
На замерзшем гребне возвышалась темная туша медведицы, молча наблюдавшей за ними сверху.
— Это она, — прошептала Сильвер. — Сломанный Коготь.
Медведица встала на задние лапы — устрашающее зрелище. Ее силуэт вырисовывался на фоне серебристого
— Она преследует нас, Гейб. Она помнит наш запах.
Гейб взглянул на Сильвер, на ее кровоточащую руку и проверил, откуда дует ветер. В желудке у него как будто туго сжался огромный кулак.
Ее кровь привлекала медведицу.
— Все, что Стайгеру нужно, — это следить за движением медведицы вдоль хребта, — сказала она. — Скорее всего, он наблюдает за ней с большого расстояния. — Внезапно ощутив свое поражение, Сильвер прислонилась к скале. — Он это сделал нарочно, Гейб. — Она говорила так тихо, что ему пришлось наклониться, чтобы ее расслышать. — Считай, что он уничтожил ее. — Она не сводила глаз с медведицы на гребне. — Теперь ее покарают, — прошептала она. — В нее выстрелят и убьют…
И этот выстрел произведет ее собственная рука.
— Сильвер… — Гейб присел на корточки рядом с ней. — Тебе лучше не думать об этом сейчас. Нам нужно двигаться дальше. Мы не можем позволить ему победить.
— Он уже победил.
По ее лицу текли слезы… слезы, которые, по ее словам, она не могла пролить до встречи с ним.
Он сделал ее уязвимой. Заставил ее открыть ему свое сердце и признаться. Он не мог — не хотел — подвести ее сейчас.
— Нет, Сильвер. Он не выиграл. Пока нет.
Она даже не шелохнулась.
— Послушай. — Он взял в ладони ее лицо и заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя, — тихо сказал он. — Я не дам ему забрать у меня ту, кого я люблю. Ни за что. И, Сильвер, я защищу тебя. После того как мы выберемся отсюда.
Она посмотрела ему в глаза.
— Что ты хочешь этим сказать? Ты… прощаешь меня? — Ее голос дрогнул.
Он приподнял ей подбородок.
— Не мне тебя прощать. Ты должна простить себя сама. Я лишь хочу, чтобы ты знала, что я доверяю тебе. Я верю в тебя. И я люблю тебя.
Она недоверчиво посмотрела на него. По ее лицу промелькнула целая гамма самых разных эмоций. В ее глазах заблестели слезы.
— Видишь? — Он заставил себя улыбнуться. — У нас действительно есть будущее, за которое нужно бороться. Не отказывайся от меня. Не сейчас. Никогда.
Он взял ее за здоровую руку, помог подняться на ноги и на мгновение крепко прижал к себе.
— Ты ведь не сдашь меня полиции? — спросила она.
— Это не вопрос моего желания, Сильвер. — Он помолчал. — Я просто не могу.
Да, он просто не мог. Дело было не в логике, не в долге или чести.
Дело было в его сердце. Это место отняло у него все остальное. Сердце — это все, что у него осталось. Все, что имело значение.
— Спасибо тебе, Гейб, — прошептала она.
— Не надо благодарить, — тихо сказал он и поцеловал ее быстро и нежно.
— Спасибо.
Старый
Залитые холодным лунным светом и резко контрастирующие со снегом, на склоне горы виднелись очертания заброшенной дробилки для руды, лебедки и развалин заброшенных зданий. На ледяном ветру ржавые вагонетки скрипели, прикасаясь к старому стальному тросу.
Гейб направил луч фонарика в кромешную тьму, туда, где, по всей видимости, находился главный вход в горную выработку.
Из ледяной бездны им навстречу тотчас выпрыгнули пугающие тени. У входа была свалена груда старых шпал, пропитанных креозотом. Гейб также ощутил слабый запах бензина, от которого в его голове зазвенели тревожные колокольчики. Рудник углублялся в лабиринт туннелей, ведущих из задней части штольни в черное сердце горы. С длинных молочно-белых сосулек капала вода.
Превозмогая сильную боль в ноге, Гейб подручными средствами из маленькой аптечки на ремне, как мог, обработал рану Сильвер. Она помогала: держала фонарик и подсвечивала ему. Он вытащил все щепки, какие смог, обработал рану дезинфицирующим средством и перевязал. Увы, Сильвер потеряла много крови, и внутри раны все еще оставались мелкие части. Рука Сильвер распухла и затекла до плеча. Гейб опасался возможной инфекции. Скоро ей понадобится медицинская помощь.
Это была ее рабочая рука. Рука охотника.
Она сказала, что может справиться и левой, но Гейб знал, что ей не попасть в цель, особенно с отдачей ее ружья двенадцатого калибра. Тем не менее оно было ее любимым оружием, и он оставил Сильвер охранять главный вход, а сам быстро осмотрел заднюю часть их пещеры.
— Туннели расходятся под разными углами, — сообщил он, вернувшись. — Некоторые резко уходят вниз. Я прошел небольшое расстояние, но тамошний воздух мне не нравится. Меня беспокоит кислород, другие газы. Вряд ли разумно заходить туда дальше, если в этом нет необходимости.
Она кивнула, вглядываясь в темноту снаружи.
— Сломанный Коготь где-то там. Я вижу среди камней ее тень. Она рыщет.
Гейбу же не давал покоя вопрос: где рыщет Стайгер, в чем заключается его игра?
— Как ты думаешь, Гейб, у нас получится? — прошептала Сильвер. — Мы сможем вернуться?
— Мы должны.
Она в упор посмотрела на него, и его сердце защемило.
— Сильвер, я хочу провести с тобой всю жизнь. Мне нужно больше, чем несколько часов в заброшенном руднике.
— Ты даешь мне ложную надежду.
— Нет такой вещи, как ложная надежда.
Она криво улыбнулась.
Несколько мгновений они вглядывались в темноту. Тишину нарушал только стук капель воды, падавших с кончиков сосулек.
— Гейб, — внезапно сказала она. — Ты — «маунти», а я знаю, как работает конная полиция. Если тебя отправят служить куда-нибудь в другое место в стране, ты уедешь… они все уезжают.
— Тсс! — Он сжал ее руку. — Я слышу кого-то, что-то.
Его слух различил легкое жужжание. Сопровождаемое в ночи полосой мерцающего оранжевого света, оно по дуге приближалось к их убежищу. Он тотчас понял, что это такое. И в его сердце тотчас ударил адреналин.