Охотник на мафию – 2
Шрифт:
– А я думал, ты по-другому срифмуешь, – тихо усмехнулся Кобелев. – Всё, да? Сеанс окончен?
– Тоже почувствовал?
– Ага. Серёга тоже так же заканчивал. Резко. Раз, и всё.
– Сила кончилась, – хмыкнул Юрий.
Кобелев поднялся, усевшись на стол.
– Не болит, – сказал он, прислушиваясь к себе и ёрзая на столе.
– Пошли пропарю, – предложил Мамаев.
Парились они долго. Сначала Юрий обрабатывал тело друга сразу двумя дубовыми вениками. Кобелев покряхтывал и постанывал от удовольствия. Потом, после перерыва, веники взял Кобелев и отходил Мамаева так, что тот едва выполз
Хорошенько протерев стол водкой, они постелили скатерть, поставили на него самовар, заварник, кружки и плошки с мёдом и начали чаёвничать. Чай, как и коньяк, они любили оба и могли выпить кружки по три. После первой кружки Кобелев сказал:
– Я вот, что тебе, Юра, хотел сказать по Дарькину и Наздратенко.
Мамаев отметил, что назвал он его не Сергей, как Субботина, а по его имени – Юрий.
– Ты в справке упомянул, что чтобы не сгорели в дефолте деньги, и для субсидирования строительство судов, предложил Наздратенко создать свой банк. Так?
– Ну, да! – кивнул головой Юрий.
– То есть, ты не знаешь, что они с Дарькиным уже открыли банк?
– Какой банк? – удивился Мамаев.
– Банк «Приморье». Год назад.
– Где открыли?
– Да, здесь, во Владивостоке. На Светланской, 47.
– В смысле?
– Банк «Приморье», Юра.
– Это их, что ли?
– Их-их, Юра. А ты не в курсе?
Мамаев отрицательно покрутил головой.
– О, бля, – только и смог сказать он.
Кобелев засмеялся.
– Хуже того. Фирма «Ролиз» с девяносто второго года вложилась в строительство шестнадцати новых рыболовных судов. Восемь уже построено и спущено на воду.
– За три года восемь судов? – удивился Мамаев. – Так не бывает.
– Некоторые были заложены ещё в восьмидесятых годах и стояли на заводах недостроенными. Их купили за пол цены.
– Но всё равно, это охрененные деньги. Кто их кредитовал? Какие-то банки?
– Банки не кредитовали. Из собственных средств.
– У них были такие сумасшедшие деньги?! Чтобы достроить суда и компенсировать затраты завода?
– Не-е-е… Всё проще… Они договорились с заводчанами, что те достроят суда. На достройку «Ролиз» дал денег и купил суда в рассрочку за пол цены. Они сдают суда в лизинг рыбакам. «Ролиз» – это же «Российская лизинговая» компания. Рыбаки этими судами ловят рыбу, продают и расплачиваются с «Ролизом». «Ролиз» понемножку возмещает затраты судостроителям. Рассрочка по договорам купли-продажи судов очень большая. Судостроителем хоть бы какие деньги отбить. А если они дотянут до предсказанного тобой дефолта, то и отдавать будет некому.
– Круто! – восхитился Мамаев.
– Интересно то, что фирма «Ролиз» была образованна в девяносто первом году. Словно именно под этот проект. Обанкротить судостроителей, по дешёвке выкупить у них суда и начать на них зарабатывать.
– Круто! – повторил Мамаев. – Я восхищён!
– Ну, да. Я тоже восхищаюсь этими ребятами. Деньги, кстати, московских «товарищей». Часть. А часть – губернаторские.
– А! Кстати! Что за судостроители?! Какие заводы? Не зарубежные?
– Не-е-е… Наши, дальневосточные. Хабаровские заводы, Комсомольские, Камчатская верфь, наши Владивостокские.
– Но, вообще-то, – задумчиво произнёс Мамаев. – Ведь они же спасли заводы.
– Работают и хорошие деньги приносят.
– Сука! Я восхищён! А я со своей «Восточной Верфью»… Забрать и поделить, блять. Они уже всё давно поделили.
– Какой верфью?
– Так Владивостокский судостроительный завод будет называться. Вот Евгений Иванович ржал, наверное.
Мамаев помолчал.
– Но ведь я правильно предложил! – вдруг сказал он. – А то, что они об этом раньше подумали, так не моя в том беда.
Кобелев хмыкнул.
– Беда, Юра, в том, что он подумает, что ты что-то прознал – ведь они же это не афишируют – и пытаешься влезть в тему. Они сейчас, наверное сидят и затылки чешут в раздумьях: «Откуда ветер вдруг подул?»
Глава 3.
Евгений Иванович действительно все эти дни обдумывал слова бывшего бауловского боевика и этим же вечером, когда Мамаев с Кобелевым пили чай в сауне, они с Сергеем Михайловичем Дарькиным сидели в подвале банка «Приморье», расположенного в здании бывшего краевого комитета КПСС.
Бывший «Специальный объект №1 Министерства противовоздушной обороны» начали строить ещё до Великой Отечественной Войны. Он соединял своими туннелями убежища бывшего управления НКВД, в котором сейчас обосновался один из факультетов Дальневосточного государственного университета, подвалы крайкома КПСС, штаб тихоокеанского флота. В семидесятые годы туннель пробили к новому зданию Управления КГБ по Приморскому краю и дальше, к железной дороге.
Там внизу под улицей Алеутской под землёй стоял «на запасном пути» специальный поезд, предназначенный для вывоза партийно-хозяйственной номенклатуры и членов их семей за пределы города. В семидесятые годы городские убежища перестали быть актуальными, так как в Надеждинском районе – в сорока километрах от Владивостока – построили новый спецобъект. Именно поэтому Спецобъект зачах. Кто бы заботился о простом народе, когда свои тела номенклатура спрятала?
Крайком КПСС передал четырёхэтажное здание в центре города крайкому ВЛКСМ, а после девяносто первого года здание перешло в собственность города. Город в 1994 году передал его только что образованному банку «Приморье».
Странно, что Мамаев раньше не сопоставил передачу коммерческому банку такого «лакомого куска» муниципальной собственности с личностью Наздратенко, который с 1993 года возглавлял администрацию Приморского края. Ну, да, Мамаев не был настоящим опером. Он был офицером и командиром СОБРа – специального отряда быстрого реагирования – Управления по организованной преступности при УВД Приморского края.
– Не знаю, что делать с вашим Субботиным, Серёжа, – начал разговор губернатор. – Мы тебе не говорили… Э-э-э… Мы с Бауло – царство ему небесное – имели беседу с ним. С Суботиным, значит. После того, как этот Субботин предупредил Дмитрича о покушении на него.
Лицо Дарькина почему-то зарделось, что не ускользнуло от глаз Евгения Ивановича.
– Ты что, Серёжа? Не злись, что без тебя обсуждали. Не касалось это тебя.
– Да, я и не злюсь, – скривив губы и дёрнув плечами, сказал глава «Ролиза». – Это, действительно, меня не касается.