Охотник на ведьм и повелительница теней
Шрифт:
Все семь человек расселись в своеобразный круг, сделанный из кресел и диванов вокруг низкого круглого столика. Сразу выделялись здесь прабабка Гренильда, которая была главой дома и Адель, которая была главной причиной закрытого собрания.
И сейчас на Адель было обращено большое количество неодобрительных суровых взглядов, в которых можно было увидеть любовь.
Конечно, это может выглядеть удивительно, что человека, которого они сами наказывали довольно сурово, они любят. Однако с их точки зрения в этом ничего странного не было. Они её любят
— И так, — начала собрание прабабка Гренильда, — Шанни, ты достала то, что мы хотели?
— Да-да, — она гордо подняла голову. — Все документы, которые только можно было собрать и все слухи, что можно услышать.
Шанни, как и Жаклин, работала в группе расследований. Не без помощи последней, Шанни занимала неплохую должность и через неё проходили многие бумаги. Правда не все.
— Я смогла выяснить про Рея Клода. Этот человек, по его словам, живёт в Пури. Но судя по всему это лишь его легенда.
— Это и так ясно, что он не из этого мира. Скажи, что по существу, — сказала её мать.
Вообще про другой мир знал очень ограниченный кругу лиц. Однако каждый дом имел своего человека в Твердыне мира и поэтому то, что существует другой мир, знали все верхушки домов. Никто не мог сказать, что конкретно в другом мире есть, но то, что он существует было неопровержимым фактом.
— Ладно, ладно, тогда как вам история из группы рас…
— Её я уже рассказывала, — вмешалась Жаклин. — Лучше скажи то, что неизвестно нам.
— Но я-то, не знаю, что вы не знаете! — надулась Шанни.
— Я слышала, что он уже натворил много бед в своём мире, — сказала Адель.
— Точно, — обрадовалась Шанни. — Я слышала кое-что про это. Там он устроил охоту на ведьм. Причём в лучших традициях. Выслеживал и нападал.
— Есть что-то конкретное?
— Нет, всё засекречено. Однако ходили слухи о том, что он брал в заложники людей. Ещё что-то про пытки и убийства. Более точно я не скажу.
— Похищения? Если это так, то его будут рассматривать как врага ОСЦНГ, который совершал нападения на ведьм при исполнении и это всё усложняет, — сказала мать Паломы и Жаклин.
— Хуже было бы если бы он помнил всё это. Но у него отбило память и теперь можно давить на то, что это совершенно другой человек и он кается в своих поступках, — сказала Палома.
— Суд это примет? Разве ему не всё равно, помнит он или нет?
— Но это уже другой человек. Не тот, что раньше, другая личность, разве нет?
— Это не важно, — прервала спор прабабка Гренильда. — Сейчас единственный его шанс — добиться признания, что тогда он был другим человеком, а сейчас, потеряв память, он изменился и больше не представляет угрозы государству. Нам этого достаточно.
— А если он обманывает нас и всё помнит? — спросила мать Шанни.
— Нам нет до этого дела, — пожала прабабка Гренильда плечами. — Нам важно, чтоб она, — прабабка указала
— А если нет? — спросила Жаклин.
— Он охотник, этого достаточно.
— Но если мы скажем, что отец ребёнка охотник, не сделает нас это его сообщниками?
— А ты знаешь, что он преступник? — усмехнулась прабабка Гренильда. — Вот я не слышала. От куда нам, простым ведьмам, непосвящённым в дела тайные, знать, преступник он или нет? Это будет лишь совпадением. К тому же слух, который в случае чего можно будет использовать, уже есть для оправдания.
— И всё же, разве тогда мы не подтвердим слух?
— А всем будет всё равно. Сила — вот что важно. Люди будут закрывать глаза и быстро забывать, стараясь стать ближе к нам. Но лучше нам бы его оправдать. А для такого решения требуются связи и влияние.
— Они у нас есть? — спросила мать Шанни.
— Влияния мало, связей мало, — пожала плечами мать Жаклин и Паломы. — Но это не станет проблемой, если ребёнок будет у нас.
— Верно, — кивнула прабабка Гренильда. — Можно раскрыть завесу тайны некоторым семьям, что могут нам помочь в обмен на охотника. Однако это надо будет сделать уже после того, как мы тихо обручим их и получим ребёнка.
— Почему не сразу? — спросила Шанни.
— Потому что так у нас будет подтверждение того, что он был у нас первый и, следовательно, он принадлежит нашей семье. В конце концов, заявить на всеобщее услышание о помолвке как положено мы пока не можем. Пойдут слухи, да и разнюхивать другие сразу начнут, с чего вдруг мы простолюдина на Адель женили.
— Не легче просто ребёнка сделать и всё? — спросила мать Шанни.
— Не легче. То, что у неё будет ребёнок от него, ничего не говорит. А вот к чей семье он сначала присоединиться, то и будет править балом.
Вот так просто Рей стал не охотником или страшной легендой, а обычно разменной монетой.
— Получается сначала ребёнок, потом другой дом и после уже суд? — спросила Палома.
— Верно, все проблемы начнутся через год. Если охотник останется с нами, — ответила прабабка Гренильда.
— А как на счёт его просьбы? — спросила мать Шанни.
— Дадим то, что он просит после зачатия ребёнка и обручения. Решит действовать дальше сам — его дело. Решит с нами остаться — милости просим.
— Вот так просто?
— А ты хочешь, чтоб он стал нашим врагом? Я, нет, — усмехнулась прабабка Гренильда. — Кстати, Жаклин и Шанни, кто из вас имеет доступ к банку памяти?
— Не имею, — покачала головой Жаклин.
— Через меня довольно часто проходят документы про него. Я вряд ли смогу туда его устроить, но могу дать информацию о ней, начиная от входов и заканчивая расписанием патрулей, — ответила Шанни.
— А что на счёт Арии? — спросила Адель.
— Ария? Ну, я пыталась выяснить о том, что вы говорили… — почесала затылок Шанни. — Но проблема в том, что я ничего не нашла.