Охотник за головами

Слэйд Майкл

Они вошли в одну из дверей в стене слева от окна. За ней оказалась спальня, оформленная в резком контрасте алого и черного. Стены, обитые алым атласом, шторы из красного бархата; алое покрывало, небрежно брошенное на кровать. Ковер, напротив, был черным, как и мебель – гардероб, туалетный столик и умывальник с зеркалом, – сделанная из эбенового дерева с ониксом. С каждого из четырех столбиков кровати свисали отливающие сталью наручники и ножные кандалы.

Сюзанна подошла к умывальнику и села на стул рядом с ним. Взяв баночку с кремом, она поглядела в зеркало, думая, что возраст уже оставляет отметины на

ее лице. Морщинки у ее зеленых кошачьих глаз и в углах полных губ на той неделе уже были, а вот на лбу они появились недавно. Вздохнув, она провела ладонью по выбритой голове, отметив голубые прожилки вен, протягивающиеся, как пальцы, от ее висков.

Открыв баночку, она густо подмазала глаза тенями, после чего принялась покрывать остальную часть лица густым слоем пудры. Кристал, присев на кровать, зачарованно смотрела, как глаза Сюзанны становятся все темнее и глубже.

Закончив, Сюзанна накрасила ногти ярко-алым, под цвет стен спальни, лаком. Шевеля пальцами, чтобы скорее высох лак, она повернулась к девушке.

– Кристал, у нас с тобой много общего.

– Разве? – спросила та удивленно.

– Конечно. Поэтому я и привела тебя сюда. Несколько лет назад я сделала то же, что и ты, когда рассталась с мужем. Я тоже спустилась вниз по Миссисипи. Только у тебя хватило ума найти работу в прачечной, а я целых полгода раздевалась перед толпой слюнявых мужиков в кабаке на Бурбон-стрит. Это было ужасно!

– Ты была замужем? – снова удивилась Кристал.

– Да, дорогая. Мы жили на самом краю света. Но давай не будем об этом. Конечно, снаружи он казался крутым – блестящие пуговицы, желваки на скулах, и все такое, – но внутри он был всего-навсего маленьким мальчиком, живущим в тени славы своего отца. Бедняга! Теперь все его проблемы в прошлом.

– И когда вы развелись?

– Развелись? Мы не разводились. Просто он умер. В 55-м, под Рождество.

Сюзанна встала и подошла к гардеробу. Открыв один из ящиков, она достала пару прозрачных колготок и стала их натягивать. При этом грудь ее мерно колыхалась, плечи мягко двигались взад-вперед. Кристал смотрела на это, как завороженная.

– Хороший кокаин, правда?

– Да, – Кристал облизала губы. – Можно еще?

– Позже, дорогая. Эта штука сильнее, чем тебе кажется, поверь мне.

Сев на стул, Сюзанна подняла по очереди ноги, плотнее натягивая колготки.

– Попрошу тебя, дорогая, достань мне из второго ящика пояс. Какой-нибудь из красных.

Кристал открыла ящик гардероба и увидела груду поясов из шелка и нейлона, красных и черных. Взяв самый, как ей показалось, красивый, она подала его Сюзанне. Та затянула его вокруг талии, прихватив верх колготок.

– Ну, как я выгляжу?

– Замечательно, – прошептала Кристал. В горле у нее внезапно пересохло. Она сглотнула, но это лишь усилило горький привкус у нее во рту и в носу.

Сюзанна стояла прямо перед ней. Алые концы пояса свисали вдоль бедер, как разделительные линии. Кристал казалось, что она слышит легчайший шорох ткани.

– Знаешь, дорогая, как мужчины делают из нас шлюх? Как это происходит в каждом городе, каждом доме, каждой конторе? Меня тошнит, когда я думаю о том, что вот сейчас, в эту минуту миллионы женщин гнут спину в прачечных, стучат на машинках или, как я когда-то, вертят задницей в ночных клубах. Все они

продаются за гроши и не понимают, что есть огромный рынок, где они могут быть хозяйками себе и сами назначать цены.

Сюзанна взглянула на часы. Было 12.09.

Отвернувшись от девушки, она подошла к шкафу и вытащила оттуда ворох вещей. Порывшись в нем, она достала и надела на себя черный кожаный корсет, оставляющий открытыми грудь и промежность. Две кожаные лямки шли от подмышек, соединяя корсет с высоким черным воротником. Верх корсета, окаймленный красным кружевом, упирался в груди Сюзанны, поднимая их вверх. В завершение костюма она надела черные сапожки со шпорами и черные кожаные перчатки, тоже окаймленные красным. В руки она взяла тонкий хлыст с рукояткой, увитой алыми ленточками.

Вернувшись к умывальнику, Сюзанна взяла с его ониксовой крышки пузырек с красной жидкостью.

– Дорогая, можешь покрасить мне соски, пока я занимаюсь губами?

Кристал вздрогнула, но кивнула.

Когда эта операция была закончена, Сюзанна нагнулась и принялась облизывать соски Кристал, пока они не напряглись. Набрав на палец краски, она обвела каждый из сосков жирным алым кругом. Потом взяла девушку за подбородок и пристально поглядела ей в глаза. В щеку Кристал уперся кончик хлыста.

– Мужчины – свиньи, дорогая. Пожалуйста, помни об этом. У нас с тобой много общего. Меня тоже изнасиловал отец.

Кристал выпучила глаза, не в силах оторваться от холодного взгляда Сюзанны.

– Да, дорогая. Ты не одинока. Но поверь мне – ни один мужчина не обидит тебя в моем доме. Здесь ты в безопасности.

– Как это случилось? Расскажи мне, прошу тебя.

Сюзанна вздохнула.

– Ну ладно. Я родилась на ферме на юге Франции. В 34-м, когда мне было пять, меня отправили в парижский пансион. Во время войны мой отец сотрудничал с немцами и занимал большой пост в администрации Виши. В 40-м, когда немцы вошли в Париж, родители забрали меня домой.

– Ты была в оккупации? – Кристал расширила глаза.

– Да, дорогая. Но меня больше волновало другое. Ближе к концу войны отец стал сильно пить и поколачивал мать. А потом пришли союзники, и он жил в постоянном страхе, что его привлекут к ответу за предательство. Однажды, когда мать была в больнице – это он ее избил, но она скрыла, – он начал пить с утра, а после стал гладить меня и тискать, называя именем матери. Потом он меня изнасиловал. Мне было пятнадцать лет, на год меньше, чем тебе, и я была девушкой. Помню, как я лежала там, опустошенная, как будто из меня вынули душу. И еще помню его вонючее от вина и чеснока дыхание. Понемногу он протрезвел и понял, что наделал. Он умолял меня его простить, но я только лежала и молчала. Он прижался головой к моей груди и плакал, как ребенок. Меня тогда чуть не стошнило от отвращения.

– И ты никому не сказала? – тихо спросила Кристал.

– Нет, но мать что-то подозревала. Вскоре меня отправили учиться в Монреаль, и там я встретила моего будущего мужа. Я вышла замуж, чтобы не возвращаться домой, и на этом все кончилось.

– Ненавижу мужчин! – воскликнула Кристал. – Особенно моего отца.

– Вот и хорошо, дорогая. Так и надо. К тому же, я могу удовлетворить тебя так, как не сможет ни один мужчина.

– Зачем же ты выходила замуж, если тоже ненавидишь мужчин?