Охотник за приданым

Фарр Диана

— Правда? — цинично спросил Джордж. — Поосторожнее, Оливия! Приучая девочек доверять мужчинам, вы оказываете им плохую услугу.

Она замотала головой и явно села на своего любимого конька, даже не заметив, что он назвал ее по имени.

— Наоборот. Если девочка встречает одних лишь негодяев, она вырастает с уверенностью, что все мужчины таковы. И эта уверенность делает ее еще более несчастной. — Она выбрала из связки ключ и вставила его в замочную скважину массивной двери в конце коридора. — А доктор Баркер на собственном примере показывает, насколько приятнее

любезность и уважение, чем обиды и конфликты» Они должны понять, что мужчина мужчине рознь. Пока не знаю, как воспримут они знакомство с вами.

Он рассмеялся. Она ответила ему улыбкой:

— Извините, прозвучало не слишком вежливо. Я только хотела сказать, что дети здесь полностью оторваны от окружающего мира. А это увеличивает влияние присутствующих в школе взрослых. Вы слишком шикарны. Не стоит прививать девочкам вкус к элегантности.

— Спасибо за комплимент, — поблагодарил Джордж. — Возможно, садовник одолжит мне кожаный передник, чтобы хоть частично скрыть мою неземную красоту.

Он положил руку на ключ, с которым она не могла справиться.

— Позвольте мне, — вежливо сказал он.

Ее рука лежала на ключе, который был на связке, а та, в свою очередь, висела на цепочке у нее на поясе. Поэтому отойти она не могла. Он нежно обнял ее за талию, а его ладонь накрыла ее руку. И он снова ощутил исходивший от нее аромат теплого летнего утра и роз.

Ее пальцы замерли под его ладонью, но она не отдернула руку. Впрочем, она никогда не противилась его прикосновениям. В коридоре они были одни. Интересно, что она сделает, если он зароется лицом в ее волосы и коснется губами шеи? Нужно лишь чуть-чуть наклониться вперед…

Вместо этого он сильнее сжал ее пальцы и повернул ключ в замке. Раздался щелчок. Механизм сработал.

— Спасибо, — сказала она. Голос ее дрогнул.

Он мысленно умолял ее поднять глаза, продолжая сжимать ключ и вместе с ним ее пальцы. Несколько секунд они стояли неподвижно. Словно оцепенев, она уставилась на их соединенные руки. Но головы не подняла.

Ее ушко находилось всего в нескольких дюймах от его губ.

— Не за что, — прошептал оп.

Тонкая прядка ее волос затрепетала от его дыхания. Оливия вздрогнула и отступила, на щеках вспыхнул румянец.

Прежде чем он успел открыть перед ней тяжелую дверь, она рванулась вперед и сделала шаг в сторону, пропуская его. Запах капусты рассеял очарование момента. Он послушно прошел за ней комнату с высоким потолком. Стоявшие рядами столы сияли чистотой. Близилось время обеда.

Он с удивлением оглядел комнату.

— Вы не только учите детей, но еще и кормите? — спросил он.

Она приподняла брови:

— Они живут здесь. Вообще-то это приют, но девочки получают образование, а слово «приют» звучит неприятно, и мы заменили его школой.

Он был потрясен размахом работы леди Оливии, осознав, как много значат ее усилия для огромного числа людей.

— Боже мой, здесь же столько работы! Неудивительно, что бедняга Биб счел необходимым дать вам кого-нибудь в помощники. Скольким детям вы даете кров, пищу, образование?

— У

нас девяносто семь кроватей для девочек в возрасте от восьми до шестнадцати лет. Жаль, что не получается больше. Спрос огромный, но свободных мест нет.

— А откуда берутся девочки?

— По большей части из Лондона, и еще приходы со всего юга Англии посылают к нам детей. Но у нас есть (выход на работные дома, которые берут к себе некоторых наших воспитанниц. — Очаровательно. Он изучал ее лицо, страдальчески вспоминая, сколько времени ему понадобилось, чтобы понять, что она красива. Мужчины его типа не привыкли замечать красоту в сильных, независимых женщинах. А теперь наконец он разглядел, благодарение Богу. С каждой минутой она становилась все прекраснее.

— А как отбирают претенденток? Устраивают тех, кто в этом нуждается?

— Нет, — вздохнула она. — Многим жизненно необходима работа. А спасти мы можем лишь некоторых. Мы просим работные дома отбирать тех, кого еще можно спасти. Некоторым девочкам нет еще и восьми, а мы уже не можем им помочь.

Он нахмурился:

— Не понимаю…

— Видите ли, мы не можем брать девочек с заразными заболеваниями. Бедность испортила не одну из них. Голод часто ведет к преступлениям и разврату. Некоторые чуть ли не с детства становятся закоренелыми преступницами.

Она сменила тему, боясь вызвать у него отвращение. Видимо, считает, что при его легкомыслии он не способен понять всю тяжесть проблемы, подумал Джордж, но промолчал. Она рассказала, что еду готовят сами девочки под руководством профессионалов. Таким образом каждая из них научилась немного готовить. А тем, у кого хорошо получалось, предлагали совершенствоваться.

— Боже мой! — воскликнул Джордж, приподняв бровь. — Вижу, в моем домашнем образовании есть значительный пробел. Меня никогда не учили готовить.

Оливия, оценив шутку, наморщила нос:

— Осмелюсь предположить, ваше образование преследовало иные цели. Не понимаю, с чего Калпеппер взял, что вы можете нам оказаться полезным. Полный абсурд.

— Я владею латынью и греческим, — сказал он. Она рассмеялась:

— Обучать их греческому и латыни — все равно что танцам и игре в карты! А вот умение готовить может оказаться полезным. Мы уделяем много внимания природным склонностям и поощряем их развитие. Обучаем девочек основным навыкам ведения домашнего хозяйства. Вы заметили, в каком безупречном состоянии полы? Очень полезные навыки вдобавок к чтению, письму и арифметике. Еще мы учим их ткать, шить, стирать, печь хлеб.

Он замахал рукой:

— Довольно! Изнурительная работа! А вы наблюдаете за всем процессом?

Она улыбнулась:

— Я бы сказала, что обеспечиваю средства и общий контроль. У меня прекрасный неутомимый штат, они и выполняют основную работу.

— Кстати, о работе, моя глубокоуважаемая коллега — не это ли вы припасли для меня? У меня, конечно, широкий кругозор, но с глубочайшим сожалением вынужден вам сообщить, что категорически отказываюсь чистить рыбу и резать лук.

Ее радостный смех подействовал на него как целительный бальзам.