Охотник за смертью: Война
Шрифт:
И тут он услышал какое-то движение у себя за спиной. Он резко повернулся, поднимая меч, разозленный тем, что они даже не оказали ему чести убить его лицом к лицу, и у него отвисла челюсть. Из дыры в стене, болезненно морщась, вылезала Хэйзел д'Арк. Лицо ее было мертвенно бледным и она была забрызгана собственной кровью, но меч был у нее в руке по-прежнему, и задора оставалось в ней достаточно, чтобы улыбнуться Оуэну насмешливо.
— Что случилось, Дезсталкер? Ты же должен был бы понять — меня так просто не убить.
Она села, прислонясь лицом к стене и дрожа крупной дрожью. Оуэн присел рядом и взял ее за руку. Рука была холодна смертным холодом. Кровь текла изо рта и носа Хэйзел и капала
— Держи меня за руку, Оуэн. Я боюсь темноты.
— Я держу.
— Держи так, чтобы я ее видела. А то я не чувствую. Оуэн поднял соединенные руки к ее лицу, и она криво улыбнулась.
— Никогда не говори «смерть», Оуэн. Всегда есть выход, если его как следует поискать.
Оуэн улыбнулся ей, сжимая губы, чтобы она не видела, как они дрожат.
— Готов выслушать любое предложение. Каст повернулся к майору Шеврону:
— Дезинтеграторная пушка перезаряжена, сэр!
— Так какого черта вы ждете, идиоты? Убейте их! Обоих! Морган нажал на спуск, и ревущий пучок энергии вырвался на площадь. Рука Хэйзел до боли вцепилась в руку Оуэна, и в ту долю секунды, когда луч ударил в них, их разумы рывком соединились в нечто куда большее, чем простая сумма частей. В этот отчаянный момент необходимость заставила их проникнуть в такие глубины своего разума, куда им еще не приходилось заглядывать — глубже сознания, глубже спинного мозга, в самое подсознание. Время замедлилось и остановилось. Из них воздвиглась энергия, и ее источник был и внутри, и вне их, питаемый любовью и гневом и отказом принять поражение, когда они еще нужны. Энергия полыхала вокруг и с ревом выходила из них, быстрая, смертоносная, неостановимая.
Она приняла удар энергии пучка дезинтегратора, поглотила ее и росла дальше. Она достигла пушки и разорвала ее в клочья. Взвизгнули разрываемые в куски Каст и Морган и исчезли в облаке расплескавшейся крови и раздробленных костей. Следующим погиб майор Шеврон, и его мечты о завоеваниях и победах разлетелись вместе с его телом. А энергия ревела, раздирая плотные ряды десантников. Они погибали все — сотни человек, беспомощно поднявших мечи и лучеметы против силы, которую нельзя было ни остановить, ни отклонить. Их тела взрывались, разбрасывая в воздух кровь и кости. А когда все кончилось, на асфальт легла страшная, смертельная тишина.
Тоби Шрек и Флинн переглянулись. Вокруг были кровь, смерть и бойня, но их не тронуло. Даже камера Флинна была на месте, летая над асфальтом, уставившись на Хэйзел и Оуэна, все еще сидящих рядом, прислонившись спинами к стене. Флинн медленно потряс головой.
— Как это вышло, что мы до сих пор живы?
— Убей меня, если я знаю, — ответил Тоби. — Либо они не считают нас врагами, либо мы слишком мелкая сошка, Чтобы с нами возиться.
Оуэн с Хэйзел сидели рядом, медленно оглядываясь вокруг и постепенно переводя дыхание, понимая, что опасность миновала. Прошедшая через них сила исчезла, не оставив следов, если не считать полного изнеможения. Они отдали все, что могли отдать, и ничего у них в уме, как и в теле, не сталось, кроме страшной усталости. Взгляд Оуэна упал на Тоби и Флинна, стоящих среди кровавых лоскутьев и мертвых тел. Он с трудом поднялся на ноги и поманил их к себе. У Флинна был такой вид, будто он очень хотел бы отказаться, но Тоби взял его за рукав и тащил его за собой, пока они не остановились перед Дезсталкером. Вблизи он еще меньше походил на легенду и больше на человека. На самом деле он был больше всего похож на человека, которому приходится нести слишком тяжкое бремя,
— Подтащи-ка сюда эту штуку. Я хочу кое-что сказать. Флинн по встроенной связи подозвал камеру, и она повисла перед лицом Оуэна. Тот кивнул Тоби и Флинну и обратился к камере:
— Привет, Лайонстон, если ты смотришь. Это говорит истинный лорд Дезсталкер, и он обращается к тебе из мятежного города Мистпорта. Я тут подумал, что надо тебе сказать: твое вторжение — авантюра. Твоя армия профессиональных убийц против свободных людей не годится. А когда мы закончим прибирать здесь тот свинюшник, который ты сотворила, мы придем тебя навестить. Запомни мое лицо, Лайонстон. Ты останешься жить, чтобы увидеть, как разбегутся твои войска и падет Империя, а тогда я приду ко двору, сорву с тебя корону и пинком вышибу твою мерзкую задницу с Железного Престола. Тебя вообще не должно было быть. Ты — неудачный эксперимент природы, ошибка истории, которую я исправлю в первый возможный момент. До встречи, императрица.
Оуэн перевел взгляд на Флинна.
— Это все, ребята. Вы свободны.
— Я так понимаю, что шансов на эксклюзивное интервью нет? — заикнулся было Тоби. Оуэн посмотрел на него, и Тоби отступил на шаг. — Нет-нет, я не настаиваю. Пошли, Флинн, пора. Не будем злоупотреблять гостеприимством.
И они оба повернулись и побежали, а камера болталась в воздухе позади. Оуэн устало улыбнулся. Зрители никак не могли знать, что его речь была пустой бравадой, на которую ушли все оставшиеся силы. Он неуверенно повернулся и сел рядом с Хэйзел. Глаза ее были закрыты, и дыхание очень неглубоким, но когда он сел рядом, она приоткрыла глаза.
— Ага. Отлично выступил, жеребец. Я всегда знала, что твоя страсть толкать речи когда-нибудь пригодится.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Оуэн, и он действительно спрашивал.
— Усталой. И умиротворенной. Откуда мы черпали эту хреновину? Это Лабиринт дал нам такую силу? — Вряд ли. Скорее это что-то всегда в нас было, а Лабиринт открыл нам к нему доступ. Может, когда-нибудь все человечество этому научится.
— Может быть, но я вряд ли это увижу. Этот взрыв энергии меня вымотал до конца. Ничего не осталось. — Меня тоже, — сказал Оуэн. — Кажется, наше время истекает. Что ж, есть и похуже способы умирать. Нам хотя бы представилась возможность бросить угрозу в лицо Железной Суке. Хэйзел, есть… что-то, что я хочу тебе сказать. — У меня тоже. Я избавилась от тяги к Крови, я это чувствую. Этот взрыв энергии выжег ее начисто. Я наконец очистилась.
— Я рад, Хэйзел. Но я хотел сказать…
Его голос был заглушен ревом гравидвигателей. Оуэн посмотрел вверх и снова заставил себя подняться на ноги. В небе повисли шесть гравибарж, и их дезинтеграторные пушки смотрели прямо на него и Хэйзел. Рука Оуэна сжалась на рукояти меча, но он знал, что на этот раз спасения в последнюю минуту не будет. Даже в лучшей форме он вряд ли мог бы противостоять массированному удару дезинтеграторных пушек шести гравибарж. И все равно он посмотрел вверх и улыбнулся с вызовом:
— Ребята, вы когда-нибудь слышали термин «излишняя огневая мощь?»
— Бой окончен, Дезсталкер, — зазвучал с неба голос через усилители. — Но вы не обязаны здесь умирать. Лайонстон дала нам полномочия сделать вам предложение. Сдавайтесь, и вам будет сохранена жизнь. Наши ученые смогут вас изучать с большой для себя пользой.
— Пошли их к дьяволу, Дезсталкер, — сказала Хэйзел. — Матушка воспитывала меня не для судьбы лабораторной крысы. Чтобы они подвергли нас вивисекции при первой же возможности? Или запустили нам в мозги своих мнемотехников, Чтобы нас перетянули на их сторону? Не надо нам такого, Оуэн.