Охотник за страхами
Шрифт:
— Джек пот, старина — улыбнулся Джим.
Небольшие и весьма странные ниши в стенах напоминали стенные вместилища для саркофагов, которые я видел в пустынных гробницах Алерии, где откапывал себе воинство. Я насчитал двадцать четыре ниши. Непримечательные, как и все здесь, каменные колонны в два ряда держали трехметровый поток комнаты, а по центру располагалась огромная каменная плита, похожая на алтарь.
Подойдя у ней, я увидел нечто, чему здесь было явно не место.
— Окурок — констатировал факт я, разглядывая оный и вертя
— Как останется бычок,
Положите на толчок,
Не бросайте в унитаз,
Мы докурим после Вас
— произнес шутливо Джим старый стишок.
— Табак не растет в этом мире, — произнесла Арта — Здесь вообще не курят.
— Интересно, кто же здесь побывал до нас? — задал риторический вопрос я, пока Джим расставлял по углам фонари.
Клинки повели меня к одной из ниш, в которой мое внимание привлек лежащий в углу перстень. Стоило мне увидеть его, как клинки замолчали. Перстень был даже не золотой — медь, местами позеленевшая, местами иссеченная царапинами. Никто на такой даже не позарится.
— Джим. Кажется, тут колечко нашлось.
— Хочешь примерить?
Над нишей я обнаружил высеченную в камне надпись и, закончив с кольцом, рассматривал ее.
— Думаю, да. Арта, а что написано здесь возле ниши? Я по-Вашему не шпрехаю.
— Сейчас.
Я смахнул пыль с надписи и зажег рядом пару светляков.
— Кетария.
— Что это значит?
— Имя — пожала плечами та — женское. Достаточно часто встречается здесь.
Я обошел комнату еще раз, но больше ничего не нашел. Только кольцо, которое привлекало мое внимание непонятным образом. Рискнуть?
— Джим.
— Аюшки.
— Я это колечко сейчас надену, а ты приготовься меня отключить, если вдруг что.
— Понял.
Перстень был явно изготовлен не под мою лапищу и налез только на мизинец, но этого было достаточно. В голове, словно что-то взорвалось, и я, наполовину оглушенный, хватая ртом воздух, а рукой упираясь в нишу слушал чей-то шепот.
«Перстень хранит твой разум, перстень гарантирует, что тебя не обманут лишив памяти. Храни его, ибо он часть тебя.», «Ты слишком забывчива, Кетария.», «Клинки — продолжение твоего я, созданное из плоти и крови твоей, помни это и люби их как своего сына. В ответ и они будут любить тебя.» Голос говорил на неизвестном мне языке, но смысл доходил до сознания каким-то неизвестном образом, вместе с болью.
Не выдержав, я сдернул перстень и, когда из глаз ушла темнота, а пол перестал шататься, ошалело обвел глазами комнату.
— Ну, как оно?
— Неприятно — произнес я, рассматривая руки: они тряслись, словно принадлежали не мне, а какому-нибудь пьянице — похоже, это колечко — одно из тех, что принадлежали воинам Мезмера.
— Это уже давно ясно — махнул рукой Джим — Назови имя нашей глубоко уважаемой начальницы?
— Илона. И дай-ка мне из аптечки чего-нибудь от головной боли. У меня бошка сейчас взорвется.
Джим, сохраняя дистанцию,
— Не смотри на него так, Арта, правильно делает — отметил я, запил таблетку жидкостью из фляги и поморщился.
— Джим?
— А что в этой фляге, а?
Вопрос был риторическим, так как надпись на фляге гласила: «Не валяй дурачка, отхлебни коньячка.»
— Черт, перепутал. С курорта привез.
Материться при Арте было неудобно, поэтому я промолчал. Коньяк, наверняка какой-нибудь дорогой, иного у Джима и не водится, оказался на вкус жуткой дрянью.
Стоило одеть кольцо, шепот продолжился. «Перстень убьет любого, не связанного с тобой кровными узами», «Ты слаба. Умей наслаждаться болью и слабостью и обращать их в свое оружие.» и так далее. Назвать это воспоминаниями нельзя было — просто слова, дополненные смутными образами, эмоциями и ощущениями. Боль, покорность и лютая ненависть к врагам Мезмера, Великого Отца. Наставления, пожелания, оплеухи и просто похоть Мезмера сквозили, наполняя голову болью. Я слушал и запоминал. «… Клинки это не просто сталь, восстанови их на алтаре кровью врага, и они впитают его слабости. Клинки — часть тебя, помни это.»
Выудив нужное, я дернул перстень, наверное, слишком сильно, и он отлетел и укатился куда-то. Я успел незаметно для себя сползти по стене вниз, больно ударившись затылком и немного подвернув ногу. Сейчас сквозь туман и всполохи медленно прорисовывались лица друзей, подбежавших ко мне. Айрэ и Ассерус успели обследовать остальные комнаты и присоединиться к нам.
— Жить буду — успокоил я — Не факт, что счастливо, не уверен, что особо долго при моей работе, но буду.
— Давай-ка рассказывай, что узнал, экспериментатор.
— Как минимум то, что я должен быть этой Кетарии родственником. Иначе бы перстень меня моментально убил.
— Да уж. Что это вообще за игрушка такая?
— Перстень? Не совсем сам понял. Но зато я, кажется, понял, чего так хотели клинки.
— Ты так говоришь, словно они разумные.
— Знаешь, Джим, я начинаю подозревать, что это не просто клинки с парой секретов. К тому же при их создании убили ребенка, так что кто знает, какая его часть осталась в них.
— Так чего им надо?
— Они были разбиты и перекованы одним кузнецом-любителем, пока я еще только планировал свою атаку на Нолдор, из которой и не думал возвращаться живым. После этого их сила уменьшилась, что было только кстати. По крайней мере для меня. Пока клинки были целыми, в разгаре битвы они едва ли не подчиняли меня, превращая в берсерка. И это мне не нравилось. Они хотят, чтобы я восстановил их, и перстень подсказал, как. На алтаре надо принести в жертву врага, тогда его сила восстановит клинки, причем они помимо этого впитают его слабости. Что-то вроде этого. Только не спрашивайте меня, как — я совершенно не понимаю этого.