Охотник за страхами

Прогин Влад

— Джим. Наш ветеран думает наведаться в полк и потребовать заслуженную пенсию. Может, я перестраховываюсь, но у меня подозрение…

— Что выплатить ему ее не захотят. Знакомое дело. Не волнуйся, я прослежу. Пока остановимся в трактире каком-нибудь, а уж постоянное жилье я обеспечу позже, как только найду крысиные ходы в этом обществе…

Прогремели трубы, и вместе с ними, открывая всем скрывавшийся за ними солнечный диск, опустили ворота.

Спустя секунды мы стали каплей огромного потока, движущегося в город. Джим на несколько минут исчез в толпе, а вернулся с двумя кошелями местных денег.

— За вход надо платить пошлину.

Принимают только местные деньги, поэтому я обменял кое-что на кошель.

— А второй? — спросил я у Джима на английском.

— Срезал у какого-то простофили — ничуть не стесняясь, ответил Джим. Впрочем, иного ожидать от человека, возмужавшего в мире воров, не стоило.

Стражи в начищенных до блеска латах взяли с нас по восемь зеленоватых монеток с каждого и в обмен выдали нам браслеты «гостей».

Джим переменился, стоило ему оказаться в городской среде: движения стали плавными, взгляд стал непрерывно скользить по всем, кто нас окружал. Это даже раздражало, но самому Джиму нравилось. Он был в своей стихии.

***

Ния пила кофе все в том же маленьком кафе на «Проспекте Мира», где когда-то познакомилась с Алексеем. Сейчас она просто не могла сидеть дома, пытаясь понять, что же предпримет Игорь.

Ходили упорные слухи, что Беркариус почувствовал зов. Тогда только вопрос времени, когда он явится, чтобы опуститься в черные воды озера и устроить прорыв вниз, попутно уничтожив ее непосредственного начальника.

Но по прихоти судьбы выходила интересная ситуация: одна из капель могла уничтожить вотчину Беркариуса, а значит, и его самого, стоит ей прорваться ниже. «Нолдорцы», как звал некромантов Игорь, сейчас как раз находились в том мире. Они сделают все, чтобы капля не прошла дальше, но в то же время уйдут, когда станет ясно, что битва проиграна. Уйдут и перебросят на это место другой мир. Но если Альянс помешает этому, и капля пройдет ниже своим маршрутом, то Беркариус перестанет существовать. Проблему это не решит, но даст достаточно долгую по времени передышку.

Другое дело, что проблема заключалась в Игоре. Будет ли он помогать Альянсу, когда узнает, что способствует уничтожению целого мира?

Здесь ничего нельзя было сказать наверняка. Равно как нельзя было даже предположить, что предпримет Игорь в этом случае.

***

Тиренс. Еще один город на моем пути. За моей спиной уже остались три больших города, в которых я гостил по неделе.

А еще за эту неделю я, наконец, смог понять, что требуется Альянсу. Разгадка ждала меня в одном из городов, когда на центральной площади я услышал легенду о «темном воине» с «каплей ада в крови». Делать мне было особо нечего, я все равно ждал каравана, с которым планировал идти дальше, и потому я засел в местной библиотеке и изучил легенду.

Вот тут-то я и понял все, что так ускользало от меня. Что может уничтожить мир? Только из того, что я реально видел. «Кровь Хаоса», или «оружие Императоров». Та капелька, которая была в моей крови, когда я шел против Нолдора. И удивительно, как субстанция, описанная в местной легенде, походила на нее. Возьмем это за рабочую теорию.

Капля, вернее, ее спятивший носитель, уничтожает мир. Что дальше?

Демоны буксируют на это место другой. Вопрос: зачем?

Напрашивается сразу теория, что капля может пройти дальше. А дальше вотчина Беркариуса, к которой он привязан. Не станет того мира — не станет и этой твари. Но сначала этот мир должен погибнуть, и сюда не должны доставить замену.

Осуществить

это, должно быть, намного проще, чем сразиться с Беркариусом в лоб, а значит, это однозначно путь, который предпочтет Илона. Вопрос только в том, знает ли она об этом? Будем считать, что знает. Не стоит недооценивать ту, которая старше тебя в разы.

Эта теория объясняла многое. Действительно, Нолдорцы, потерпев поражение в Суримисе, когда они не смогли занять место действующей власти, рвались в Аррасс. Зачем? Правильно, это было то самое место, та самая точка мира, откуда они могли на него влиять и, должно быть, откуда могли его переместить. Но они потерпели поражение, и потому… я нахожусь сейчас в их резервном плане. Ну а раз так, я знаю точно, где их искать.

Интересно, знали ли они о наличии в Алерии капли?

Джим. Мог ли я ему доверять, и не выдал бы он меня, если бы я пошел против Альянса? Каждый раз, смотря на Ильтар, одну из лун, покрытую яркими точками, я понимал, что не могу посодействовать уничтожению этого мира. Даже если целью стоит изничтожение Беркариуса. Но что именно и как я буду делать, я пока не знал, как и не знал, где именно находится капля. Может пройти сотня и даже, наверное, тысяча лет, прежде чем капелька отыщет себе носителя. Имей я каплю в крови, можно было бы пойти на переговоры с Нолдорцами, но без нее это было бы самоубийством. Да и предложить мне им кроме милосердной быстрой смерти нечего.

Я ухмыльнулся, за что заработал косой взгляд стражника. Тиренс ничем не отличался от уже виденных мною городов. Небольшие деревянные дома не более двух этажей, стоящие друг к другу иногда слишком близко, плюя на все нормы пожарной безопасности. Реже, у самых богатых людей города, дома были каменные.

Вечер наступил быстро, и дойти до сносного постоялого двора я не успел. В темном переулке я был любезно встречен местной шпаной.

— Деньги сюда, мужик, коли жить хочешь — произнес мне здоровый детина.

Рядом с ним быстро нарисовались еще четверо. Мелкие хищники больших городов, которые есть везде. Гопота. Что же, разминка мне сейчас не повредит.

— Возьми… Если сможешь.

— Ну, это самое, ты сам напросился.

Короткие клинки мелькнули в полумраке, а я тем временем извлек свои катаны. Магией пользоваться не хотелось — можно привлечь местную колдовскую братию, а зачем мне лишние проблемы?

Первый рухнул на землю через пару секунд, словно бы ища укатившуюся куда-то в темноту голову, но остальные и не думали отступать — наоборот, подгоняя друг друга ругательствами, стали пытаться меня окружить. Я отвел несколько ударов, и уже выбрал себе свежую жертву, когда меня скрутил приступ. Эйфория, которую мне подарили клинки, выпившие жизнь секунды назад, ушла в момент, словно в бездонную яму. Давящие воспоминания уже давно не были четкими — лишь смутные образы прошлого вперемешку с бессвязными кошмарами. Из меня словно выходила жизнь, обращалась волнами панического ужаса и расходилась вокруг.

То, что в этот раз все не так, как обычно, я понял уже очень скоро. Остатки разума плавали где-то среди тех кошмаров, и лишь иногда приходя в себя, я видел ночное небо, стену здания, и различал крики ужаса где-то далеко. Я не мог остановиться. Как я ни старался — приступ был сильнее. Неужели конец?

— Алькор, прекрати, мне страшно!

Ее лицо заслонило на миг уже появившиеся на небе звезды, и едва я узнал знакомые черты, словно кто-то щелкнул тумблером. Приступ прекратился. Я узнал ее.