Охотник за судьями
Шрифт:
Эндикотт уставился на него.
– Вообще-то, я зашел засвидетельствовать свое почтение, – добавил Балти. – От имени Его Величества.
– Если вы приехали искать цареубийц, то, я вас уверяю, здесь таковых нет. Были, да все вышли.
Эндикотт, кажется, нервничал. Балти вдруг пронзило чувство, совершенно незнакомое ему, существовавшему доселе на положении болонки. Власть. Очевидно, братец Сэм не солгал, говоря, что отныне Балти уполномочен стать самой большой язвой и бичом всей Новой Англии. «Ну и ну, – подумал он. – Может, мы еще повеселимся».
–
Эндикотт пронзил его взглядом:
– Мистер Сен-Мишель, вы что, француз?
– Наполовину. Мой отец принадлежит к noblesse [16] . Он служил их величествам Henri Quatre и Louis Treize.
15
Какой позор! (фр.)
16
Аристократии (фр.).
Эндикотт выпучил глаза. Он отодвинулся назад вместе с креслом, словно пытаясь увеличить расстояние между собой и собеседником:
– Вы… папист?
– Отнюдь нет. Гугенот. Протестант. Такой же, как вы.
Губернатору не понравилось, что Балти притязает на звание его единоверца.
– Мы, здешние жители, – пуритане, сэр.
– Да, я заметил.
– Мы живем по Божьим заповедям.
– Звучит не очень вдохновляюще. Но каждому свое. Не судите и… и так далее. Библия – замечательная книга. Жаль, мне некогда читать. Поиск цареубийц отнимает чертовски много времени.
– Поскольку здесь у нас цареубийц нет, возможно, вы найдете время на изучение Писания, – ледяным тоном заметил Эндикотт.
– У нас дома, в Англии, тоже есть пуритане. Надо сказать, сейчас их стало меньше. При новом короле нравы смягчились.
– Мы об этом слыхали.
– Театры снова открылись. Медвежьи потехи тоже. Весьма увлекательно. Рождество снова начали справлять. Мне не хватало Рождества. Мне было всего девять лет, когда Кромвель отрубил голову королю и все стало очень мрачно. – Балти хохотнул. – Впрочем, я полагаю, здешние обитатели, живущие «по Божьим заповедям», смотрят на это по-другому. Терпимость вам не свойственна, верно ведь?
– Нам «свойственно» в первую очередь послушание, мистер Сен-Мишель. Послушание Богу.
Балти уставился на Эндикотта. Тот с выражением человека, страдающего запором и тужащегося на горшке, добавил:
– И королю.
– Я уверен, что Его Величество будет рад об этом услышать.
– Вы, значит, бываете при
– Я вроде как скитаюсь по его окрестностям, если можно так выразиться. Но достаточно близко, чтобы слышать музыку и смех. При дворе Его Величества очень весело. А какие дамы! Подобных прелестей не видывали со времен…
– Содома и Гоморры?
– Я собирался сказать «Древнего Рима». Но двор Его Величества весьма роскошен. Король задал совсем новый тон. Англия кажется намного веселей прежнего.
Эндикотт улыбнулся. Улыбка на его лице выглядела неестественно, как изъян на мраморе.
– Значит, вы наверняка спешите закончить свою миссию в Новой Англии. Чтобы поскорее вернуться в сады наслаждений Англии старой.
– Откровенно говоря, так и есть. – Балти встал. – Надеюсь, вы не обиделись за Новую Англию.
– Отнюдь нет. Как же мне ускорить ваше возвращение? – Эндикотт снова взглянул на разложенный приказ. – Эти беглые судьи, генерал-лейтенант Уолли и генерал-майор Гофф… вы, конечно, знаете, что в шестьдесят первом году я отрядил двух человек на поиски их в Нью-Хейвене.
– Гм. После того, как они хорошо провели время тут в Бостоне. Как почетные гости вашей Колонии Залива.
– Вы несколько утрируете. Но как бы там ни было, они бежали. И увы, следопыты их не нашли. В Нью-Хейвене.
– Эти ньюхейвенцы повели себя очень гадко. Они совсем никак не помогали вашим следопытам.
– Я не отвечаю за нью-хейвенскую колонию, мистер Сен-Мишель. Мне и массачусетских забот довольно.
– Надо думать, что так. Много всякого творится. Монетные дворы горят. Я полагаю, дьявол вам так докучает, что вздохнуть некогда.
Эндикотт воззрился на собеседника, пытаясь понять, не издеваются ли над ним.
– Ваш корабль, – сказал он. – Когда именно он бросил якорь у нас в порту?
– Не помню. Я был практически без сознания все время с момента, когда мы вышли из Лондона.
Эндикотт взял какие-то бумаги у себя со стола и вгляделся в них:
– «Нимфа». Пришвартовалась седьмого мая незадолго до полуночи.
Он поднял взгляд от бумаг и вперил его в Балти:
– Примерно в тот час, когда, по нашим расчетам, подожгли монетный двор.
Балти выпучил глаза:
– О?! Ну, я в любом случае об этом ничего не знаю. Я лежал у себя в койке и молился о смерти.
Эндикотт продолжал сверлить его взглядом:
– Между Лондоном и нами есть некоторые разногласия по поводу того, имеем ли мы право чеканить собственную монету.
– Да? Ну да, это вполне естественно.
До Балти наконец дошло: этот надутый гусак намекает, что именно он, Балти, поджег монетный двор. У Балти – поручение от Короны. И монетный двор сгорел сразу после его прибытия. Хм.
Балти неловко поерзал на стуле.
– Так вы, значит, двинетесь в Нью-Хейвен? – спросил Эндикотт. – Искать своих цареубийц?
– Да. Как только…
– Как только?..
– Я должен встретиться с агентом лорда Даунинга. Но он не объявился. И я никак не могу его найти.