Охотник за судьями
Шрифт:
– Может быть, я смогу помочь. – Эндикотт вдруг стал очень дружелюбен, и Балти забеспокоился, не слишком ли много ему рассказал.
– Он должен быть моим проводником. Беречь меня от беды.
– Да. В Новой Англии и впрямь легко попасть в беду. Как его зовут? Мы поможем вам его найти.
– Очень мило с вашей стороны предложить помощь. Но лучше не надо.
– Полно вам, мистер Сен-Мишель, – бархатным голосом сказал Эндикотт. – Я здешний губернатор. И верноподданный Его Величества, какие бы разногласия у нас ни возникали по определенным…
– В этом случае премного благодарю. Как же его зовут? Странное такое имя. Я его записал. Где-то. Кажется. Вероятно, эта бумага у меня в гостинице.
Эндикотт погладил бородку, напоминающую колосок лисохвоста. Он ломал голову: что же за человек его посетитель – хитрец или глупец? Он склонялся к последнему. Но откуда у такого пустоголового межеумка поручение Короны, подписанное сэром Джорджем Даунингом, одним из наиболее влиятельных людей королевства?
Уолли и Гоффа давно и след простыл. Возможно, конечно, что Лит, губернатор Новой Англии, до сих пор их укрывает у себя, но насколько это вероятно?
Эндикотт перебирал варианты. А что, если Даунинг прислал этого недоумка из самой Англии, чтобы досадить ему, Эндикотту, в отместку за отсутствие пыла в шестьдесят первом?
Нет, этого не может быть. Эндикотт хорошо знал Даунинга и боялся его. Даунинг не из тех, кто играет в игры. Нет, тут должно быть какое-то другое объяснение. Совершенно другое.
А что, если в Лондоне получили какие-то новые сведения об Уолли и Гоффе? После той охоты Эндикотт намеренно не спрашивал у Лита и других пуританских святош Нью-Хейвена о местонахождении судей. Лучше не знать.
Но если в Лондоне и получили новые сведения, этот косноязычный дурачок кажется очень маловероятным кандидатом в порученцы Короны. Агенты Даунинга – неукротимые люди со стальной выдержкой и отнюдь не дураки. Может, этот Сен-Мишель только прикидывается.
– Ну что ж, был весьма рад повидаться. – Балти внезапно заторопился, желая как можно скорее покинуть губернаторское общество. – Удачи вам с новым монетным двором.
Глава 8
Совсем другой коленкор
Где же Спонг? Это невыносимо! Околачиваться в Бостоне Балти не хотелось, учитывая, что Эндикотт подозревает его в поджоге своего драгоценного монетного двора. Может, двинуться в Нью-Хейвен в одиночку?
Эта перспектива была малопривлекательной. Даже совсем непривлекательной. От одной мысли о том, что придется снова взойти на борт корабля, Балти прошиб холодный пот. В порту ему сказали, что плавание из Бостона в Нью-Хейвен займет неделю или больше, в зависимости от ветров. Новая Англия оказалась протяженней, чем предполагал Балти.
Он пошел в конюшню и осведомился о путешествии верхом. Ответ его снова огорчил. Путь лежал по некоей Коннектикутской тропе, через город под названием Хартфорд, и тоже занимал неделю. Но по крайней мере проходил по твердой земле.
Владелец конюшни, человек грубого вида, дыша на Балти
– Что значит «какого рода»? Чем они различаются?
– Ну, – сказал владелец конюшни, – есть богомольные дикари, мы их так называем. Те, которых научили закону Божьему и цивилизовали. А есть не богомольные. С ними лучше не встречаться.
– Но… – запинаясь, произнес Балти, – но мне сказали, что всех дикарей уже давно… что с ними уже все улажено.
Хозяин конюшни сплюнул. Похоже, ни один житель этого ужасного города не способен завершить свою мысль, не отхаркнувшись десяток раз.
– Улажено? И да и нет. Если вы понимаете, о чем я.
– Не понимаю.
– По большей части все и впрямь улажено. Этьсамые пекоты, они были хуже всех. Язычники до мозга костей. Но губернатор Эндикотт и капитаны Андерхилл и Мейсон порезали их почти всех в форте Мистик еще в тридцать восьмом. Но кое-где они еще остались. И добрей они не стали оттого, что их порезали. Трудно их в этом винить.
Балти взял себя в руки:
– Послушайте. Вы хотите сказать, что дорога в Нью-Хейвен небезопасна?
– Дорога-то в порядке. А вот кто на ней попадется…
– Да-да, я понял. – Балти начал терять терпение.
– Этьсамые нипмуки и этьсамые массачусеты, их можно, по большому счету, не бояться. А вот этьсамые вампаноаги… – Конюх собрал во рту полпинты мокроты и разом исторг ее из себя. – Это совсем другой коленкор. А этьсамые наррагансеты? С ними может выйти и так и эдак. Так вам, говорите, в Нью-Хейвен?
– Как я уже сказал, да.
– Ну, тогда вам наверняка попадутся могикане. С этьсамыми могиканами такая штука – и вы это запомните накрепко, – они терпеть не могут этьсамых пекотов. Ненавидят их хуже всего на свете. Так что, если встретите могиканина, делайте что хотите, но не хвалите пекотов. – Конюх помотал головой, подчеркивая этот важный момент. – Нет. Ни за что на свете. Ни за что.
Балти решил, что в одиночку в Нью-Хейвен не поедет, и ушел из конюшни с чувством, что Мироздание предало его.
В Англии, перед отъездом, ему грезилось, как в Бостоне его будут торжественно встречать губернатор и городские старейшины. Дадут в его честь торжественный ужин. Речи. Спонг, человек Даунинга, будет в его распоряжении, устраивая все до мелочей. И карета на мягких рессорах повезет их в Нью-Хейвен, а на запятки взгромоздятся форейторы в париках, чтобы отгонять любопытных дикарей. А впереди поедет верховой-предвестник, крича: «Дорогу Балтазару де Сен-Мишелю, посланцу Его Величества короля Карла!» Новая Англия обманула его надежды. Он ничего не мог сделать – только ждать неуловимого мистера Спонга, чье появление казалось теперь столь же вероятным, как второе пришествие. И одному Богу известно, какую месть задумал злобный Эндикотт за то, что Балти якобы сжег этот чертов монетный двор.