Охотник
Шрифт:
Увы, ни одной козы поблизости не видно, чтоб это эльфу объяснить. А он уже напролом прет, и деревья вроде перед ним расступаются. Слыхал я о таких вещах, а вот видеть до сего дня не доводилось. Оборачиваюсь, сам не зная зачем, и успеваю заметить, как белый пушистый котенок исчезает в ветвях дуба. Спрятаться решил, значит, гоблинцы уже близко. Котокот в боевом облике по деревьям лазать не умеет, вот и решил перекинуться.
За спиной слышу шумное дыхание, оборачиваюсь и успеваю пристрелить боевого пса раньше, чем он прыгает мне на спину. Собратьев его вроде не видно, этот, должно быть, самый быстрый… был. Из кустов
Далеко справа верещат трещотки. Может, гоблины все-таки вспомнят, зачем в Лес пожаловали? Вряд ли, хорошей памятью они никогда не страдали. Пока за кудесника не отомстят, нипочем не успокоятся. Правда, кому мстить, им без разницы. Кого поймают, тому и наваляют.
Эльф внезапно останавливается. Медвежонок, с налитыми кровью глазами, бежит вперед, ничего не видя. В два прыжка догоняю, останавливаю. Совсем плох парень. Дальше таким темпом бежать – может и сердце не выдержать. Нет в нем легкости, а без нее попробуй, побегай-ка. Медведь, одно слово, только еще маленький.
Так, а из-за чего остановились? Быстро оглядываюсь по сторонам. А… привет, котоухие…
Глава 19
Котгоблины внимательно нас обнюхивают. Всех без исключения – уж больно странная компания подобралась. Эльф, двое магов, Медвежонок и, само собой, я. Запах клана Оленей, который некогда меня держал в плену, он ведь до самой смерти не выветрится. Да еще и эльфами от меня пованивает… и людьми. Как тут бедным котоухим не озадачиться?
Напряженно жду развития ситуации. Дона, понятно, отпустят, котгоблины эльфов боготворят, а вот остальных? Сможет ли эльф нас вытащить и будет ли вообще пытаться, если учесть, как он к людям относится? Меня вообще-то тоже задерживать не должны, Вепри с Оленями не враждуют, а в моем запахе ясно отмечено, что из плена выпущен за заслуги перед кланом. Так что должны отпустить, но кто их знает, котоухих, что им в голову взбредет?
– Я Перхс, вожак Вепрей, – говорит рослый котгоблин.
А то и так не видно – по одежде и по оружию. Носить священный топор только вождь право имеет.
– Я Хентрехс, первый одмин Вепрей, – вторит вождю одетый в плащ из перьев старик. – Что понадобилось Высшему от его сыновей?
Дон кривится, я откровенно скалюсь. Котоухие поглядывают в мою сторону с неодобрением, но замечаний не делают. Мало ли почему человек улыбается, может, оттого что их, любимых, в лесу встретил?
– Ничего, – честно отвечает эльф. – Мы следуем своим путем, вы – своим.
– Кстати о путях, – вмешиваюсь я на почти чистом котгоблинском. – За нами тут толпа лягушек прет, не желаете с ними пообщаться?
Лягушками, ежели кто не понял, коты называют гоблинов. Потому что зеленые, если вдруг кто опять не понял.
Маги и эльф вздрагивают от неожиданности, на меня глазеют с удивлением. Котоухие своему языку мало кого учат, напротив, тщательно скрывают его от чужих ушей. Но – когда ты в плену полгода живешь, язык освоить нетрудно. Особенно, если тебе палкой по спине гладят за каждый непонятый приказ (а толмача звать, ясно, никто не озаботится).
– Что свяй делает в компании
Свяй – это по-ихнему грязный, есть у них животинка такая домашняя, вроде нашей свиньи, тоже грязь любит.
– На себя посмотри, рожа, – вежливо отвечаю я и, переходя на кошачий, объясняю Перхсу, куда ему следует засунуть язык, если он не хочет, чтоб эту часть тела ему банально отрезали.
Маги и Медвежонок смотрят на меня с ужасом, эльфа происходящее не волнует.
На самом деле все не так страшно, как кажется. Оскорбления среди котгоблинов – дело традиции, своего рода проверка на вшивость. Ответь я по-другому – и признал бы себя в глазах котоухих низшим, и мнение мое уже никого бы не волновало. Кто отстоит свое «я» – молодец, кто прогнется – с тем и говорить не о чем.
– Что мой друг делает в компании Высшего? – повторяет свой вопрос вожак.
Чувствуете разницу? То-то же.
– Я брат его вожака, – высокомерно бросаю в ответ.
Котгоблин озадаченно смотрит на меня, потом на эльфа, тот кивком подтверждает правдивость моих слов. Теперь все коты смотрят на меня просто-таки с благоговением. В их глазах человек, сумевший породниться с Высшими (да еще с самим вожаком!), практически подобен богу. Того и гляди жертвы приносить начнут и девственниц приводить, чтоб от меня полубогов зачали. А девиц я ихних видел, видел… хрен какая из них полубога родит.
Негромко рычит обнюхивающий меня котокот. Не на меня, в ту сторону, откуда мы пришли. Вожак реагирует мгновенно, жестами показывая, кто из его воинов где должен находиться. Нам же предлагают идти своим путем, что мы с охотой и делаем.
И вовремя. Минуты через три после нашего ухода слышим рычанье боевых псов, вопли гоблинов, боевые кличи котоухих. Гулкий рокот барабанов сплетается с истеричным визгом трещоток. Судя по всему, ребята друг друга нашли, и теперь им точно не до нас.
– Может, вернемся, поможем? – нерешительно предлагает Медвежонок. Действительно, как же так, драка случилась, а мы отчего-то не участвуем.
– Кому? – язвительно вопрошаю я, и Медвежонок затыкается.
В самом деле, чем котоухие лучше зеленых? Разве что пленных не едят, за что им моя огромная человеческая благодарность.
– От гоблинов точно подальше держаться нужно, – покачивает головой Релли. – Кудесники… это просто нечто! Вроде бы и Силы особой нет, и умения ни на грош, а все мои чары вдребезги разбивает, просто ужас какой-то!
– Может, это из-за ауры Злого леса? – предполагает господин Излон.
– Скорее всего, – кивает головой девчонка, и мне этот жест не нравится.
Как-то она покровительственно кивает, как взрослый малышу несмышленому.
– Передохнуть бы? – жалобно просится Медвежонок.
Ему уже лучше, морда приобрела естественный цвет, воздух больше не хватает зубами, а просто жадно вдыхает.
– Сейчас, только подальше отойдем, – неожиданно легко соглашается эльф. – Им не до нас уже, но те, кто проиграют, могут случайно наткнуться, когда побегут с поля боя.
– А за ними и победители, – хихикает Релли. – Что еще хуже.
Идем в молчании, все уже вымотаны до предела. Кроме эльфа, эти по лесу ходить-бегать могут, пока от старости не помрут. То есть вечно. Даже маги спотыкаются, наверное, перестали работать чары выносливости, или что там они на себя наложили.