Охотник
Шрифт:
Смертоносец-Повелитель, не пугал, не торопил с решением, не предлагал сделки. Он просто напомнил, что Найл рискует жизнью и предложил выбирать. Здоровье брата — в обмен на счастье тысяч. Или счастье тысяч — по цене жизни близкого человека?
В памяти внезапно всплыло их путешествие в долину муравьев. Вайг тогда попытался утащить муравьиные яйца, и им всем вместе пришлось спасать его сперва от преследования, а потом и от чудовища в песчаной воронке. Но брат не упустил добычи — и вскоре в их пещере появилось несколько новых членов. Ручные муравьи первым делом вырыли колодец,
— Но почему?! — стиснув зубы, с внезапным холодом подумал Найл. — Почему судьбы тысяч и тысяч людей должны зависеть от его минутной прихоти? Неужели стоит паукам отдать приказ — и они опять покорною толпою пойдут в казармы и станут смирно подставлять горло под удары хелицер? А если это так — то стоит ли жизнь Вайга их права выбирать себе жен, права селиться по своему выбору, права выбирать себе работу? Если они не готовы жертвовать собой за право выбора, то почему жертвовать должен он? Почему должен отдавать жизнь его брат?!
Посланник Богини гордо вскинул подбородок, и Смертоносец-Повелитель понял, что решение принято.
— Руководить твоим очищением будет Дравиг, Посланник Богини. Это произойдет сегодня после полудня, когда ты, он и выбранные им помощники перейдут в твой дворец. Я надеюсь, Великая Богиня Дельты не оставит тебя своей милостью.
Заскрипела дверь — это Дравиг, получив мысленную команду, явился за правителем города. Умы человека и паука соприкоснулись. Найлу, успевшему привыкнуть к солнечному свету, внезапно показалось, что стены резко поменяли цвет. Мрак коридора рассеялся, и проступили бордовые тона. Найл поймал импульс прощания, ответил по возможности наиболее похоже и покинул зал.
— Прошу тебя, Посланник Богини, — сообщил, провожая правителя к выходу, смертоносец, — сегодня ничего более не есть и не пить. Жизнь в твоем теле после очищения будет поддерживаться другим способом.
То, что пауки способны поддерживать жизнь в мертвом теле сколь угодно долго, Найл отлично знал. На его глазах служители хранилища памяти, в котором покоился прах давно усопших правителей древности, нагнетали в сухие останки такое количество энергии, что покойные восставали из небытия. Нет ничего удивительного, что они могли удержать от ухода в иной мир молодое, здоровое тело.
— Я понял, Дравиг, — кивнул Посланник. — Что еще?
— Еще ты должен стать таким же, как мы. Ведь подобные опыты мы проводили только с себе подобными. Но это не так важно. Ты сделаешь это, когда мы начнем обряд.
Не есть и не пить для бывшего дикаря из мертвой пустыни труда не составило.
Он зашел к Вайгу, мысленно пообещав ему, что скоро окажет настоящую помощь, принял ванну, позволив служанкам тщательно отмыть кожу, потребовал от Джариты перестелить постель в своей комнате.
Потом,
Солнце неторопливо поднималось к зениту.
Дравиг привел с собой шестерых хранителей мертвых — пауков, постоянно живущих в подземелье Черной Башни; более светлых, нежели обычные, более крупных, но с очень короткими лапами. В комнате правителя мгновенно стало так тесно, что четверым хранителям пришлось перебраться на потолок и занять место там. Служанок и Нефтис восьмилапые бесцеремонно выгнали в коридор, после чего Посланник Богини получил приказ раздеться, и лечь в постель.
— Закрой глаза и перестань думать, — потребовал Дравиг. — Мы начинаем.
Найл закрыл глаза, внутренне готовясь к предстоящим событиям. Что ждет его в мире слабых энергий, мыслей, неведомых эфемерных существ?
— Перестань думать! — еще раз потребовал смертоносец.
Правитель послушно отогнал фантазии о мире, которого он еще не видел, и приготовился войти в ту плоскость, где находится путь к спасению его брата.
— Перестань думать!
Да, все. Больше он думать не будет. Это нужно для спасения брата, для его выздоровления.
— Перестань думать!
Не думать, не думать. Иначе он не сможет спасти Вайга. Ни о чем не думать.
— Немедленно перестань думать, или мы прекратим обряд! — в послании Дравига сквозило раздражение. — Если ты будешь думать, то мы может вытолкнуть только их, мысли, без энергетики. Ничего не получится. Ты должен стать единым целым, никаких возмущений сознания быть не должно. Ни мыслей, ни эмоций. Перестань думать!
— Перестать думать, — внутренне напрягшись, пытался выполнить требование смертоносца правитель. Он думал только об одном: — Перестать думать!
Пожалуй, именно этим и отличалось сознание паука-смертоносца и человека. Когда перед пауком не стояло конкретной задачи, он не обдумывал ничего. Живое олицетворение терпения, он мог сидеть в охотничьей засаде днями, неделями, месяцами напролет. Когда в зоне видимости появлялась добыча, он начинал думать о том, как бы ее ловчее поймать. Когда надвигалась непогода, он думал о том, не нужно ли найти убежище. Когда в сознании вспыхивало мысленное сообщение кого-то из сородичей, он отвечал, помогая решить возникший вопрос. Но когда не происходило ничего — паук ни о чем не думал.
Человек в точно такой же ситуации постоянно перемалывает в сознании нужные и ненужные мысли, идеи, воспоминания, фантазии, нагнетает страхи или мечтает об удачах. Его разум никогда не знает состояния покоя или отдыха. В нем постоянно присутствует какой-то информационный и энергетический мусор. Может быть, именно поэтому двуногие не смогли воспринять стимулирующее излучение Великой Богини?
— Перестань думать!
Найл напрягся еще раз, сосредоточился и мощным усилием воли заставил мыслительные процессы в сознании остановиться на несколько мгновений. Но уже через миг в очищенном сознании появилась яркая мысль: «Получилось!»