Охотники Гора
Шрифт:
Я кивком головы принял его благодарность.
— А теперь, благородный Самос, — довольно дерзко заявил Римм, — я был бы вам очень признателен, если бы вы отправили кого-нибудь поднять с постели кузнеца, чтобы он снял с меня этот ошейник.
Самос кивнул.
— Я был бы также очень вам благодарен за ключ от ошейника Кары. Хочу надеть на нее другой, свой.
— Хорошо, — ответил Самос. — И что на нем будет написано?
— Ну, например: «Я — рабыня Кара. Я принадлежу Римму, разбойнику», — заявил Римм.
— Хорошо, —
— А кроме того, — продолжал Римм, — прежде чем я отправлюсь в торианскую комнату, я бы очень хотел получить меч, щит, нож и лук — длинный крестьянский лук со стрелами.
Чувствовалось, что он понимает толк в оружии.
— Ты случайно не из воинов? — поинтересовался я.
— Возможно, — уклончиво усмехнулся он.
Я протянул ему кошель с золотом, откуда недавно доставал монеты, чтобы расплатиться за его освобождение и покупку этой заносчивой длинноногой рабыни. Он взял кошелек, подкинул его на ладони и бросил Самосу. Тот поймал его с завидной ловкостью.
Римм собрался уходить.
— Проводи меня в оружейный зал, — обратился он к одному из стражников. — Я выберу себе оружие.
И в сопровождении стражников, не оглядываясь, вышел из зала.
Самос взвесил на ладони кошель с золотом и сказал:
— Он не скупясь платит за свой ночлег.
— Щедрость доступна лишь свободному человеку, — отозвался я.
Очевидно, золото мало что значило для Римма. Во мне крепло подозрение, что некогда он был одним из воинов.
— Думаешь, ты его когда-нибудь еще увидишь? — поинтересовался Самос.
— Надеюсь, — ответил я.
Мы стояли посреди этого громадного, опоясанного галереями зала с высокими узкими окнами, напоминающими бойницы, — Самос, в желто-синем одеянии рабовладельца, и я, в богато расшитых золотой нитью одеждах торговца, под которыми неизменно носил алую тунику воина. Факелы, потрескивая, пылали на стенах, и отбрасываемые предметами колеблющиеся тени привносили в комнату ощущение чего-то таинственного, замершего в настороженном ожидании.
Мы склонились над игровой доской с расставленными на ней красными и желтыми деревянными фигурами.
— Копьеносец — к тарнсмену у бара, на девятую клетку, — сказал Самос.
Я все рассчитал правильно. Этот ход я предвидел.
— Лучник — к тарнсмену убара, шестая клетка, — сказал я и, развернувшись, зашагал к выходу из зала. У широких двустворчатых дверей я остановился и оглянулся.
Самос оторвал взгляд от доски. Он поднял на меня глаза и развел руками.
— Ты победил, — огорченно признал он. Прощаясь, я продолжал смотреть на него.
— Ты не передумаешь? — спросил Самос.
— Нет, — ответил я.
2
Я СОБИРАЮ ИНФОРМАЦИЮ
— Здесь, — сказал наконец Римм. — Вон там, на берегу, справа по борту.
Рабыня Кара в короткой
— Подзорное стекло, — протянул я руку. Стоявший рядом Турнок, бывший крестьянин, отдал мне стекло. Я раскрыл его и внимательно осмотрел берег. Высоко на склоне я различил две пары длинных брусьев. Нижняя часть их уходила в землю, судя по всему, довольно глубоко, а верхние концы попарно сходились и были скреплены между собой, напоминая таким образом две громадные буквы «А», у которых отсутствовали горизонтальные перемычки. С верхних, сходящихся, концов каждой такой «буквы» свисал кожаный ремень, к которому за запястья была привязана девушка в короткой тунике из шкуры лесных пантер.
Ноги обеих девушек не доставали до земли, и весь вес их тела приходился на связанные руки. Это были захваченные в плен женщины-пантеры. Головы их безвольно свисали вниз, а ноги широко раздвинуты и привязаны к противоположным нижним концам брусьев.
Здесь находился обменный пункт, и таким образом разбойники демонстрировали проходящим мимо кораблям пойманную ими и выставленную на продажу добычу.
Мы находились в пятидесяти пасангах от крупного портового города Лидиуса, расположенного в устье реки Лаурии. Вдаль от побережья уходили бескрайние северные леса. Зрелище было великолепное.
— Спустить паруса, — распорядился я.
— Спустить паруса! — громовым голосом повторил Турнок мой приказ.
Немедленно часть матросов взобралась по веревочной лестнице на мачту и рассыпалась по всей длине реи. Остальные принялись натягивать канаты, идущие к нижнему концу треугольного паруса, поднимая его таким образом к рее. Находившиеся на поперечной перекладине начали осторожно скатывать парус и привязали его затем к рее, после чего спустили ее и уложили вдоль палубы. Мачту я решил не спускать, поскольку мы вовсе не готовились к сражению, и она осталась закрепленной в мачтовой шахте. Весла также были втянуты внутрь гребного трюма, и галера, влекомая ветром и волнами, управляемая лишь стоящими на рулях матросами, медленно пошла к берегу.
— Там на берегу человек, — заметил я. Человек поднял руку. На нем тоже были кожаные одеяния, а на боку висел меч. Волосы его были длинные и густые.
Я протянул подзорное стекло стоящему рядом Римму. Тот взглянул на берег и усмехнулся:
— Я его знаю. Это Арн.
— Из какого он города? — спросил я.
— Он из леса, — ответил Римм.
Я рассмеялся. Римм тоже. Было более чем очевидно, что этот человек — разбойник.
Теперь к нему присоединились еще четыре или пять одетых подобным образом человек с волосами, перетянутыми сзади ремнями из шкуры пантеры. Все они, несомненно, принадлежали к одной банде. У некоторых через плечо были перекинуты луки, двое держали в руках копья.