Охотники и жертвы

Байбак Александр Павлович

— Когда нас выпустите? — устало поинтересовался я, не обращая внимания на слова Штурмина. — Тут воды по пояс, и трупов немеряно. Крови очень много. Короче, мне тут категорически не нравится.

— Потерпите час-полтора, — отозвался кап-1. — Мы выслали бригаду ремонтников, они по туннелю монорельса к шлюзу подберутся и разгерметизируют терминал. Вам, кстати, сильно повезло, что внешняя обшивка туннеля не повреждена. Вода унитары замедлила. Как же вы за майором-то не уследили… — сокрушенно добавил он.

— Глупая случайность, — вздохнул я. — Потом расскажу. Хотя чего зря трепаться, у вас же запись с камер наблюдения есть. Ладно, пойду, осмотрюсь, может, живой кто остался. Конец связи.

На самом

деле двигаться с места мне совершенно не хотелось, но сильно напрягала кровавая жижа, в которую я был погружен чуть ли не по пояс. УОДы очень грязная штука, еще хуже, чем древние "глейзеры". При попаданиях людей разносит в куски, отрывает конечности и раскалывает головы не хуже перезревших арбузов. Ничего не поделаешь — такова плата за максимальное останавливающее действие и сниженную пробивную способность. После перестрелки с участием большого количества бойцов закрытое помещение обычно превращается в выездной филиал скотобойни — все залито кровью, повсюду валяются ошметки тушек вперемешку с осколками стекла и кусками штукатурки. Нужны очень крепкие нервы, чтобы спокойно смотреть на такое. Я же, хоть и был закален подобными зрелищами, привыкнуть к ним никак не мог и каждый раз боролся с внезапными приступами тошноты — как правило, с переменным успехом. В такие моменты поневоле жалеешь, что ручные "бластеры" и им подобное энергетическое вооружение слишком маломощны и не пригодны для серьезного боя.

Загерметизировав бронекостюм и тем самым избавившись от тяжелого кровяного духа, я активировал инфракрасный режим и побрел в сторону шлюза. Не дело майора оставлять валяться в мерзкой жиже. В тепловом диапазоне окружающая обстановка уже не выглядела столь тошнотворно, и рвотные позывы отступили.

— Марк, пошли майора вытащим, — окликнул я подчиненного.

Сержант перестал таращиться на результаты собственной деятельности и присоединился ко мне. Пока добрели до переборки, пришлось несколько раз отпихивать в сторону жутко изувеченные трупы. Впрочем, они уже почти полностью остыли и на дисплее выглядели странно изогнутыми темными пятнами, не вызывая практически никаких эмоций.

За телом Шелеста пришлось нырять — его придавило сорванным со своего законного места креслом. Видимо, в него попал случайный унитар, потому что ничем другим объяснить его появление далеко в стороне от зоны ожидания, чуть приподнятой над остальным залом, было решительно невозможно. В конце концов, майора мы вытащили и осторожно поволокли к той самой VIP-зоне, оборудованной вполне приличной мебелью с обивкой из кожзаменителя. Здесь уровень воды был всего по щиколотку, и куски тел сюда не заносило — они скапливались у среза подиума. Уже практически добравшись до места, я вдруг уловил краем зрения золотистую вспышку. Та-ак, кто-то недобитый…

— Марк, тащи майора к дивану, — распорядился я, останавливаясь. — Осторожнее только, руку не потревожь. А я пойду проверю вон тот закуток. Вроде недобиток нашелся.

Федотов кивнул и удобней перехватил тело Шелеста. Я же осторожно двинулся к закутку недалеко от "предбанника". До разгрома зала там располагался, по-видимому, ресепшн, а сейчас образовалась своеобразная заводь, защищенная от постороннего взгляда. Если бы не случайность, хрен бы мы кого засекли. По крайней мере, до тех пор, пока терминал не осушили бы.

Взяв "викинг" наизготовку, я осторожно заглянул за стойку. Так и есть — живой кто-то. Перевел зрение в оптический диапазон, машинально сглотнул слюну и удивленно воззрился на недобитка: по горло в багровой жиже сидел безрукий Жорж собственной персоной. Здоровой рукой он цеплялся за стойку. Увидев меня, он отпустил предмет меблировки и погрузил конечность в воду — видимо, пистолет хапнуть попытался. Это ему не удалось — лишенное поддержки тело тут же погрузилось по самую макушку, и

бывший главарь пробкой вылетел из воды, фыркая и отплевываясь. Я между тем сократил расстояние между нами до минимума, выпустил из рук "викинг", благополучно повисший на ремне, и с правой втер старому знакомцу в нос — классический чунцюань вертикальным кулаком. Подхватил обмякшее тело за разгрузку, подтянул к себе. Вытащил из кобуры пистолет и отшвырнул за спину. Кусок смертоносного металла с отчетливым бульканьем ушел на дно. На всякий случай обхлопал пленника, но другого оружия не нашел и поволок его к относительно сухому островку подиума. К тому моменту, как мы с бывшим главарем достигли места назначения, Федотов уже разместил тело Шелеста на одном из диванчиков и задумчиво рассматривал его левую руку, откинув забрало шлема. Видимо, прикидывал, как проще всего освободить заблокированную подрывную машинку. Услышав за спиной хлюпанье шагов, он обернулся и удивленно воззрился на пленника:

— Жорж, сука! Живой! Вот это сюрприз!

— Еще какой сюрприз! — поддержал я напарника, швырнув недобитка на свободный диван. — Приятный, что характерно. Сейчас побеседуем по душам.

Однако сначала пришлось вывести бывшего главаря из столь жалкого состояния. Осмотрев бесчувственное тело, я пришел к выводу, что не все так плохо — кроме покалеченной руки и дважды разбитого носа других повреждений не обнаружилось. Возможно, сотрясение мозга еще имеется, но проверить это пока не получалось. Вообще, повезло ему несказанно. В бронекостюме третьего класса защиты имелась система экстренной помощи в виде встроенных в конечности жгутов и автоаптечки. Манжета перетянула руку, не позволив незадачливому предводителю боевиков истечь кровью, а инъекция "пейнкиллера" спасла от болевого шока. Немного подумав, я залил изуродованную конечность сначала антисептиком, а потом репарирующим гелем, и раскромсал рукав, перерезав стягивающий запястье жгут. Запихал в ноздри пару ватных тампонов и привел пленника в чувство, влепив пару пощечин. Жорж открыл глаза и уставился расширенными зрачками в непроницаемое забрало. Губы его затряслись от ужаса.

— Эй-эй, болезный, не вырубайся! — забеспокоился я. — Ты не в аду, ты все еще на этом свете. Жоржик, я не черт, я спецназовец!

В подкрепление своих слов я стащил с головы шлем и попытался располагающе улыбнуться. Видимо, получилось не очень, так как пленник испугался еще больше.

— Хорош, Жорж! Я тебя убивать не собираюсь! — и чтобы не кривить душой, добавил: — Сейчас, по крайней мере. Я федерал, один из подчиненных майора Шелеста. Вспоминай, вы на него заложников обменяли.

Дикий ужас в глазах бывшего главаря уступил место обычному страху, но трястись он не перестал.

— В-вы т-точ-чно м-меня н-не у-убьете? — проблеял он, попытавшись вжаться в диван.

— Не сцы, не убьем! — вклинился в разговор Федотов. — Раз выжил, то теперь до суда дотянешь.

— К-какого с-суда?

— Знамо какого — самого гуманного и справедливого! — хмыкнул я. — Еще раз повторяю, для тех, кто в танке — мы федералы. Самосуд устраивать не собираемся. Но если разговаривать с нами откажешься, тушку попортим основательно. Хоть и не до смерти. Будешь общаться? Кивни, если да.

Пленник судорожно закивал, еще не веря собственному счастью.

— Рука сильно болит? Может, еще обезболивающего вкатить?

— Н-не надо, — отказался бывший главарь. — Т-терпимо. Что вы хотели с-спросить?

К нему на глазах возвращалась способность трезво мыслить и связно выражаться. Крепкий, черт!

— Бомбу обезвредить можешь? — начал я с самого главного.

Недобиток вдруг запрокинул голову и нервно захохотал. Я задумчиво почесал затылок и вознамерился было вернуть пленника в чувство хорошей затрещиной, но тут он сам заткнулся, и через пару мгновений выдал: