Охотники на души
Шрифт:
46
— Скорее! —
— Что за спешка? — спросила я, едва дыша, пока он торопил меня по подземной парковке к лифтам. Он разбудил меня рано, усадил в машину и поехал среди утренних пробок, но не говорил, куда или зачем мы ехали, а я почти весь путь засыпала, так что не знала, где мы были.
— Увидишь, — ответил он, нетерпеливо нажал на кнопку вызова лифта.
Дверцы открылись, он вошел со мной. Я нервно стояла рядом с ним, мы поднялись на второй этаж. Он выглядел тревожно, заламывал руки и чуть покачивался на носках. Он напряженно улыбался, глядя на меня, но он не выдерживал мой взгляд с вопросом. Он словно был приятно взволнован, но и боялся. Я не понимала, что происходило.
Дверцы звякнули и открылись, стало видно взволнованных путешественников, загорелых отдыхающих, утомленных работников после деловых полетов, улыбающихся стюардесс и тележки с багажом. Очереди пассажиров нетерпеливо ждали у автоматизированных столов регистрации, на больших экранах показывали расписание международных и внутренних рейсов на это утро для аэропорта Хитроу.
Я смотрела на отца с изумлением и долей подозрений.
— Что мы тут делаем? — спросила я, пока он вел меня через толпу. — Отправляемся на отдых?
Я волновалась. Кроме психолога и встречи с Мэй пару раз, я была почти все время дома последние две недели, меня даже в школу не пускали.
Папа покачал головой.
— Прости, не в этот раз.
— Тогда зачем мы тут?
Он широко улыбнулся. А потом его улыбка дрогнула, и я снова заметила, как он переживал.
— Признаюсь… твоя мама не одобрила это, — объяснил он, тревожно сглотнув. — Если честно, я сам сомневаюсь в этом плане. Но ты была такой расстроенной, а мы должны быть благодарными как родители. Я решил, что тебе нужно хотя бы дать шанс.
Папа резко остановился у ворот безопасности для отправления и отошел в сторону. Он кивнул офицеру полиции, который охранял высокого спортивного парня в джинсах, белой футболке и черной кожаной куртке. Следы синяков были на его скулах, на нижней губе был небольшой шрам. Он опирался на костыль, но выглядел достаточно сильным, чтобы стоять без него. Счастливее и здоровее, чем в прошлый раз, когда я его видела, и его каштановые волосы свободно ниспадали на его плечи, сапфировые
Я минуту смотрела на Феникса, не верилось, что он стоял передо мной. Я не думала, что снова увижу его! Я оглянулась на папу и шепнула: «Спасибо», и его напряженная улыбка расслабилась. Мое сияющее лицо показало ему, что он поступил правильно.
Феникс тоже был мне рад, не сводил с меня взгляда. А потом мой мир перевернулся и…
Мы стояли вместе на людной железнодорожной платформе. Я была в белом платье и фартуке медсестры, светлые волосы были собраны в пучок, он был в военной форме цвета хаки, сжимал в руке берет, холщовый рюкзак висел на его плече. Пар поднимался вокруг нас, и я слышала слезливые прощания других пар.
— Тебе нужно уезжать? — спросила я у Гарри, он открыл дверцу вагона.
Он мрачно кивнул.
— Ты знаешь, что мне нужно. Они берут всех солдат. Говорят, мы совершим прорыв!
Я сжала его ладонь.
— Я понимаю, что нужно победить в войне, — шепнула я тихо, — а как же наша война? А Воплощенные?
— В этой мировой войне они в чем-то схожи, — ответил он с утомленным смирением на лице. А потом он улыбнулся и поцеловал меня в щеку. — Но мой долг тут выполнен.
Я посмотрела на него, слезы выступили, нежное прикосновение его губ пропало с моей кожи.
— Мы больше никогда не увидимся? — спросила я, сердце сжималось от мысли.
Громкий свисток перебил его, паровоз готовился к отправлению. Гарри обнял меня и забрался в вагон, повернулся и послал мне поцелуй на прощание.
— Никогда не говори никогда, — крикнул он, паровоз уезжал в облаке пара…
Проблеск растаял, как дым, и я вернулась в терминал аэропорта с хаосом и шумом путешественников, спешащих на рейсы. Посреди потока пассажиров я стояла, как испуганная лань, все еще смотрела на него.
— Феникс! — закричала я и бросилась в его объятия.
Он чуть скривился от моих объятий.
— Осторожнее, — прохрипел он. — Я все еще исцеляюсь.
Я отпустила его, но он все еще прижимал меня к себе, обвив руками, словно защищая. Рядом с ним я снова была целой. Воссоединилась с ключевой частью себя. Я отодвинулась и посмотрела в его глаза, снова ощущая странное, но знакомое притяжение душ.
— Как ты? — спросила я, он поправил вес на костыле.
— Хорошо, — ответил он, искренне улыбаясь с ноткой бравады. — Врачи говорят, что мне повезло. Мое колено было с порванной связкой, но без перелома. И рана в животе не задела жизненноважные органы. Я буду в порядке через пару месяцев, если отдыхать и правильно заботиться о себе, — он взял меня за руку. — Но куда важнее, как ты?
Проблеск о Второй мировой войне был еще свежим в моей голове, убеждая меня, что я жила раньше. Я ответила: