Охотники на героев

Сахно Никита

– Твой Бартес очень добр. Только я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Меня предупредили об этом. И просили передать, что королева-мать будет очень заинтересована рассказом о своем пропавшем друге.

Глаза Антара сузились и обдали незваного гостя таким пламенем, от которого сама Виктория смогла бы загореться. Но тот невозмутимо смотрел перед собой. Ей показалось, что парень даже моргать перестал.

– Хорошо. Давай пообщаемся. Только предупреждаю: если мне что-то не понравится, ты умрешь первым.

Антар произнес эту фразу таким будничным тоном, словно говорил о погоде, и проклятые мурашки поползли

от этих слов по коже Виктории куда сильнее, чем от присутствия причудливого гостя. Антар имел странное свойство меняться на глазах. Сначала выглядел как обычный человек. Временами как герой картины или романа. А порой как мясник. Он, будто шарик, балансировал на неустойчивых весах, перекатываясь то в одну сторону, то в другую.

Мог ли он врать про сына? Пытаться затушить воспаленный разум, терзавший его виной? Виктория не могла найти ответа. Ее мнение менялось каждый раз вместе с перекатыванием воображаемого шарика.

– Идем, – от резкой фразы Антара, брошенной в ее сторону, она вздрогнула.

– Господин Бартес пригласил только вас, без друзей.

– Сейчас мы пойдем к нему без тебя.

– Я понял, следуйте за мной, – молодой человек слегка поклонился, бросив на Викторию быстрый взгляд, и пошел к лестнице. Его волосы были собраны в аккуратный хвост, столь же идеально выверенный, как и одеяние. Можно было поспорить, что на одежде не окажется даже случайной ворсинки.

– Присмотри за домом, – Антар дал знак Гуго, а Викторию и Имву позвал за собой.

Она успела поймать встревоженный взгляд амевана. Тот схватился за зуб на шнурке. Похоже, и он помнил имя человека, которому было за что мстить Антару. А еще Викторию волновало то, что об Антаре узнали. Если это правда, то все сулило большие неприятности для всех. Она толком не знала, какие, но была уверена, что они случатся.

Свежий воздух и прикосновение теплых лучей солнца слегка успокоили, но лишь на миг. Мужчины шли быстро, двигаясь по улицам, которые Виктория с трудом узнавала. Не такой прогулки она ждала. Сама не зная почему, она решила накинуть на голову капюшон плаща, хотя он и был кричащего красного цвета. Другого не было, а ей совсем не хотелось, чтобы ее рассматривали.

– Что делать? – зашептал рядом Имва.

– Полагаю, если бы они хотели напасть – уже бы сделали это. Если им приспичило поговорить, путь говорят, а мы послушаем.

Голос Виктории звучал уверенно, но она чувствовала дрожь внутри. Вибрировала, как тонкое металлическое полотно. И все никак не могла прийти в себя.

Взгляд выхватил в подворотне смутно знакомую фигуру седовласого с противной улыбкой. От неожиданности Виктория чуть не споткнулась, успев схватить Имву за рукав. Когда она повернулась, никакого старика не было видно, хотя она продолжала чувствовать на себе его взгляд. Тот будто застрял в ее затылке. Сердце тяжело стучало.

Антар повернулся, нахмурился и дернул головой. Амеван наоборот начал расспрашивать ее, хотя как раз сейчас хотелось остаться в тишине. Виктория все равно не могла ничего объяснить. Просто разволновалась, вот и привиделось всякое. Ох уж эти истории о белом человеке.

Постепенно ощущение в затылке стало пропадать, и, чтобы отвлечься, она начала рассматривать все вокруг. Хотелось напрячь память и понять, в какой части города они оказались.

Скорее всего, они были рядом с кварталом нелюдей. Виктория

слышала отдаленный визг и шум мастерских. Да и дома выглядели небогатыми. Сплошь замусоленные деревянные стены. Вдалеке она заметила улицу, где на каждом доме было нагромождение башен. Виктория уважала гоблинов за их живой ум, способность быстро принимать решения. Они бы оказались удивительными мыслителями, если бы могли заставить себя хоть на секунду остановиться. Но вот дома делали хуже некуда.

Вскоре Виктория, Имва и Антар вышли на маленькую площадь, на которой возвышался единственный дом. Он был похож на груду этажей, наваленных друг на друга горкой. Верхние этажи торчали по бокам, будучи шире нижних.

«Явно гоблинский стиль. Грубость, чрезмерность, но при этом конструкция умудряется стоять. Странно, что она держится. Наверное, гоблины поставили дополнительные опоры и вон те растяжки».

Дом явно был непрост. На нижних этажах к стене были прикреплены капсулы с шарами, которые, поднимаясь, доставляли сообщения наверх. Из труб на крыше вырывались клубы пара, а сбоку пыхтел грузовой подъемник. Кто-то всерьез постарался над техническим оснащением. Дом был чудом мысли. Хотя бы потому, что до сих пор не развалился.

– Похоже, мы на месте. – Виктория остановилась.

– Почему так думать?

– Видишь в середине дома стекло с рисунками? Это стоит прорву денег. Застеклить несколько этажей витражом могут позволить себе немногие. А судя по дому, у хозяина нет вкуса.

– Иметь в виду некрасивый дом? По мне весь людской дома уродливы.

– Потому что мы на окраинах. Ближе к центру есть дворцы, библиотека, расколотая башня. Это здорово.

Амеван не стал ничего отвечать, а Виктория подумала о том, что ей хорошо знакомы эти пейзажи. Пыхтящие подъемники, дым, скрип механизмов. И кварталы схожих домов приходилось видеть. Хотя Виктория всегда тяготела к выверенной элегантности классической архитектуры. Строгие, четкие линии дворцов казались куда приятнее, чем хаотическое нагромождение механизмов, от которых кружилась голова.

С местом она угадала: холеный парень пошел к зданию, хотя и не к парадному входу с вывеской «Домашний приют», а свернул за угол, где ждала небольшая, но очень внушительная металлическая дверь. Он постучал несколько раз, и в двери открылось окошко.

– Что бы ни случилось, держитесь рядом, – нагнулся к ним Антар. – Ничего не говорите и держитесь позади.

Возражать Виктория не стала. Ей вообще не хотелось быть здесь, но когда дверь отворилась, она стала подниматься по крутой лестнице. Все молчали, в тишине раздавался лишь скрип ступеней. Где-то за ними слышался плеск воды и переливистый женский смех. Сквозь щели в стенах набегал липкий пар, вздохнуть удавалось с трудом.

Когда лестница закончилась, Виктория с облегчением выдохнула. За очередной дверью оказался коридор с красным ковром, упиравшимся в широкие двери, которые молодой человек открыл с завидной грацией. Сама Виктория бы ни за что так не сумела.

Широкий зал был заполнен золотистым свечением от солнечных лучей, проходящих сквозь цветное стекло витражного окна. То тут, то там виднелись мозаичные рисунки с откровенными изображениями. Пожалуй, Виктория впервые видела, чтобы кто-то использовал дорогие витражи для похабщины. Впрочем, украшения стали интересовать ее в последнюю очередь.