Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков

Митрофанов Владимир

— И что делать?

Ванечка промычал что-то невнятное — а что тут скажешь? — потом добавил:

— Чего ты мучаешься — женись на ней! Она же классная!

Кот тут же насупился.

— Поговори с ней обо всем этом! — подначивал Ванечка, который все-таки решил, что надо блевануть, но не был уверен, что добежит до туалета.

— Как об этом можно говорить? Это же сразу будет неизбежная женская истерика, битье посуды, хлопанье дверями! И главное, что это ничего не решает.

— Сам тогда думай! — прохрипел Ванечка, сглатывая подступающий к горлу комок.

— У одного моего знакомого подруга работает в магазине и там хозяин-азербайджанец всех продавщиц попихивает

по строгому графику, и даже если у тебя месячные — то будь тогда добра сделать ему минет! Там у них висит специальный календарь, кто и когда должен хозяину дать. Не нравится — уваливай! — никто тебя не держит. А платит он хорошо, и коллектив в целом образовался неплохой. Многие девушки считают, что ничего тут нет особенного — не убудет: что муж или друг, что хозяин — все одно и не надо терзаться моральными проблемами, тем более шеф особенного ничего и не требует: пять минут и — свободна. А где еще найдешь такую работу? Главное в этом деле, чтобы не заразиться и не занести заразу в семью. Так на то и существуют гандоны! Шеф всегда веселый, не напрягает. Подойти и сказать: «Ахмед Жопаевич, тут такое дело: я вот тут недавно вышла замуж и мне как-то с вами теперь перепихиваться получается не очень удобно — мужу может не понравиться, да и вообще» — Так хозяин не поймет, в чем тут проблема: мужиком больше, мужиком меньше. Никто же тебе не запрещает с мужем спать. Ты же баба, а не мужик, у тебя энергия на это дело нисколько не расходуется, ты можешь хоть с тремя спать поочередно без какого-либо ущерба для здоровья. Тебе разве не все равно, от кого ребенок, если он твой? Душевный человек, но вот с такой особенностью. Как главный самец в стаде обезьян.

— И что тот дружбан? — Ванечке вроде как полегчало.

— А просто послал ее нахер! Все-таки неприятно. В этом есть какая-то гадость.

— Зря она ему рассказала…

— А я так считаю, что она поступила честно! Живи с кем-то одним. Если с двумя — это уже называется блядство.

Ванечка с этим не согласился:

— В жизни всякие бывают ситуации: секретарша иногда вынуждена давать шефу по жизни, вот у этой девчонки своя ситуация, или есть те, кого-то муж не удовлетворяет, поэтому один постоянный любовник считается еще не блядством.

— Но трое — точно блядство. Согласен?

— Согласен. Трое — блядство!

Помниться, напились тогда вдребезги. В конечном итоге Ванечка опоздал на метро и остался ночевать у Кота. Валентина как раз была тогда на дежурстве.

Наутро Ванечка, испытывая невыносимую сухость во рту, с усилием сел на раскладушке, которая, завизжав пружинами, просела под ним чуть не до самого пола. Кот вложил ему в бессильную руку холоднющую и влажную бутылку пива:

— Ничего не говори — пей! Пятнадцать минут — и ты человек!

Ванечка сначала сделал большой глоток, потом приложил холодное стекло ко лбу. Действительно очень скоро начало отпускать.

— Все, больше не пью. Алкоголь — враг здоровья! — твердо заявил Ванечка.

— И это правильно!

В ванной на веревках среди другого белья сушились кружевные трусики и бюстгальтеры. Все в доме было чисто, аккуратно. Это Ванечку умилило: хорошо жить с постоянной девушкой.

Кстати, и не он один так считал. Через пару дней Ванечка ехал вечером на электричке в Семрино к родственникам. Через проход от него сидели трое парней примерно его же возраста, у каждого в руке было по банке пива. Беседовали о жизни. Скоро стало ясно, что все они работают на стройке. Сначала обсудили новую работу, начальника, потом девчонок. Один говорил:

— Постоянную телку иметь кайфно! Не надо что-то выискивать. Она и пожрать приготовит,

и поебаться можно, когда захочется. Заразу не подцепишь. Я со своей обязательно через месяцок помирюсь, все ее подруги звонят мне: «Помирись с Танюхой, помирись», а я еще подожду, погуляю. Нехуй было с эфиопом трахаться! Пусть теперь на карантине побудет. А то подцеплю от нее что-нибудь эфиопское, чуму какую-нибудь. Хуй отвалится.

Парень весь был в пирсинге, в нижней губе вообще были вделаны какие-то шипы. Они торчали, как зубы у Кощея. Еще и в бровях у него были железки, и в переносице, и в носу.

— Менты! — Все трое мгновенно спрятали банки с пивом под лавки. По вагону, вглядывась в лица, прошел милицейский наряд. Ванечка на всякий случай предпочел сделать вид, что спит.

В Кобралове ребята-строители вышли, народу осталось совсем мало, Ванечка достал плейер, нацепил наушники. Задремал, потом от гомона голосов открыл глаза.

Компания молодежи из пяти человек шла по вагонам, присматриваясь к людям. Немногочисленные пассажиры тут же напряглись. Ванечкин фирменный плеер и наушники вызвали у них искренний интерес. Один из них, высокий с крашеными белыми волосами и тупым выражением в общем-то красивого классического римского лица, что вызывало особое омерзение, осмотрелся. Потом, протянув грязную руку, произнес, что-то вроде: «Дай-ка сюда!» и тут же, получив страшный прямой удар в лицо, отлетел и, треснувшись головой о деревянную спинку сидения, рухнул в проход. Раздался звук, будто арбуз уронили на пол.

— Нихуяси… — выдохнул слегка поддатый мужик с красной рожей, через которого «римский гражданин» буквально перелетел. — Пиздец котенку — не будет больше срать!

Далее началось избиение, секунд через десять на ногах остался только один парнишка, пятящийся к тамбуру с выпученными глазами.

— Перестань бить мальчиков, хулиган! — взвизгнула какая-то тетка, своими пропорциями напоминающая свинью. Она изо всех сил жала на кнопку вызова милиции. Изумленный Ванечка, перешагнув через последнего упавшего, покинул вагон.

— Порадовал, парень — спасибо тебе! — услышал он вслед голос краснорожего мужика. — Просто праздник сегодня какой-то!

На платформе его уже ждал Паша, двоюродный брат. Выпили, конечно. Потом пошли в баню париться и снова выпили. Напарившись, выходили на улицу, обливались холодной водой. Пахло влажной землей, на смородине проклюнулись зеленые листочки.

С этого самогона весь следующий день Ванечку мучила страшная жажда. В электричке он постоянно отхлебывал из бутылки и никак не мог напиться. На Пять Углов от Витебского вокзала Ванечка по Загородному пошел пешком. У памятника Грибоедову перед ТЮЗом клубилась небольшая толпа с красными флагами. ОМОН перетоптывался на месте у зарешеченных фургонов.

— Собрались, тоже мне, аники-воины… — проворчал омоновский майор, которому явно было жутко скучно. — Ветераны перестройки, инвалиды гласности, блядь…

Ванечка зашел за Котом, потом заскочил в ближайший магазин — купить воды.

Выйдя оттуда, Ванечка обомлел: Кот за это короткое время ухитрился сцепиться с каким-то рыжим совершенно бешеным типом. Увиденная сценка напоминала футбол идиотов: оба противника лупили друг друга со всех сил ногами по ногам. Руками-то им было друг до друга не достать, а ноги у обоих были длинные. Ванечка как-то исхитрился и в прыжке треснул рыжего кулаком по кумполу. От удара рыжий раскрылся и тут же был безжалостно добит. Кот задыхался, весь был красный, в поту, злой, потом, растирая в машине ноги, шипел от боли, матерился: все ноги у него были в кровоподтеках, голени — распухли, стали синие, как у покойника.