Охотники на людей
Шрифт:
В эту темную дождливую ночь мы не спали. Мы ждали в гости саму Смерть, самого Дьявола… Мы сняли все секреты и заняли круговую оборону. Вода заливала глаза. Тяжелые капли взрывали землю, оставляя на ней круглые вмятины с рваными краями и вывернутыми каменными внутренностями. Снаружи было безумно холодно, но выбора у нас не было…
Ночь и утро прошли в ожидании. Когда днем появился наш конный отряд, мы вздохнули свободно, ведь мы не были уверены, что за нами не следили, что хуторские волки не сообщали о нас своим. Да мало ли что еще могло случиться.
Нам несказанно повезло…
Обратный путь мы пробежали
База… Долгожданный самогон, отдых и сон…
Через сутки после того как мы привезли пленников, патрули были усилены, еще через три дня был объявлен набор в сборный карательно–разведывательный отряд…
Глава 20
Если принимать жизнь такой, как есть – она подобна прямой нити; если рассматривать с разных сторон – она, словно клубок, кажется запутанной, хотя это совсем не так.
Прошел месяц, прежде чем начали возвращаться первые гонцы из ушедших отрядов. Они не принесли ровным счетом ничего, кроме печальных вестей о смерти… Люди пропадали: гибли во всевозможных западнях, засадах, погибали в открытых стычках, умирали от болезней и просто по неосмотрительности, неосторожности…
Такова природа людей, таков их злой рок (если уместно об этом говорить) – рождаться и умирать… А путь их тогда уж точно предписан…
Раз в месяц на черном небе сияет полный диск луны. Именно в такую ночь сильнее всего ощущаешь тишину. Именно такие ночи будоражат сознание, заставляют искать ответы на множество вопросов.
Снова пробьют часы и закончится отсчет жизни… Что дальше? Рай или Ад??? Возможно, просто Смерть, за которой ничего нет? И если так, то интересно, смотрит ли она вослед? С последним дыханием, с последним дуновением ветра, с последней вспышкой свечи, с последним туманом, покрывшим бездонную гладь зеркала? Как и в чьем обличии приходит она? Ведь в момент ухода глаза одних наполнены ужасом, а уста иных расплываются в улыбке блаженства…
Когда Мих узнал, что его девчонка с нижнего этажа погибла, он пил около недели… Скорбь делает мальчика мужчиной, у мужчины же укрепляет дух… В пламени потерь куется сталь характера…
Вода и время уносят с собой печаль и боль… Такова природа… Таков закон…
На подконтрольной базе территории шла глобальная мобилизация. Карантин упразднили, поскольку поток новобранцев вырос в десятки раз. Плац превратили в единый тренировочный лагерь. Инструкторы в буквальном смысле лютовали, – перед ними стояла задача в кратчайшие сроки из простых смертных сделать машины убийства… То, что прошли мы во время «учебки», теперь казалось детским развлечением, если можно так сказать, детскими шалостями…
Под стены базы в поисках защиты стягивались многочисленные жители небольших деревень, хуторов и ферм.
База не жалела для достижения целей ни сил ни средств… Жилые помещения уплотнили, добавив нарам еще один ярус, многие помещения переоборудовали под склады.
Наш отряд все время находился в патрулях и боевых вылазках. Мы жили в походах, жили ожиданием чего-то нового, что круто изменит всю нашу жизнь, ставшую, как это не странно звучит, рутинной… Каждый день после совещаний менялись карты, маршруты и, даже, повседневные задачи, поставленные перед отрядами.
Прошел еще месяц, и в патруле наш отряд попал в весьма скверную
Постепенно мы учились действовать без лишних раздумий, понимать друг–друга без слов, становясь единым целым, единым организмом. Да и можно ли на войне иначе?
Монотонно тикали часы, неумолимо текло время, каждый из нас рвался в бой. Желание это было чистым, исходило из глубины души, ведь наш мозг не был пожран телевидением, сознание не было одурманено радио, идеи не заменил Интернет. Нам не нужна была лживая пропаганда. У нас просто была цель…
В детстве мы били врага из игрушечных автоматов, рубили деревянными мечами и слушали рассказы дедов. Пусть не все из нас, но все же. Вечерами я любил стоять у окна и ждать, пока погаснут фонари. Без мигания светодиодов сигнализаций многочисленных авто улицы становились не просто темными, они растворялись в темноте, порождая фантазии и страх… Темнота была просто темнотой… Мне кажется, я правильно передал суть того, что было когда-то и что стало теперь…
«Звенья твоей жизни выковал Великий Отец уже давным–давно. Если хочешь, ты можешь спрятаться. Но времени, отпущенного тебе, не прибавится. Судьба твоя уже определена. А страх никакой пользы не приносит». Если мне не изменяет память, фильм назывался «Тринадцатый воин»… Вскоре настал и наш черед собираться в поход… В новую группу вошли все выжившие из нашего отряда, да еще к нам добавились трое бойцов, да брат и сестра, что жили на недавно присоединенной, теперь приграничной, территории. Признаться честно, не по душе каждый раз всем нам были новые люди, но приказ есть приказ и он не обсуждается. Почти тринадцать… Почти чертова дюжина… Почти символическое совпадение…. Кто из нас лишний? Кто мешает Дьяволу осуществить его ужасный план?
За сутки можно успеть прожить целую жизнь, можно сделать все и одновременно не сделать ровным счетом ничего… Когда Алекс вернулся из штаба и мы узнали от него о рейде, мы успели собраться, напиться, проспаться, попрощаться с новыми и старыми друзьями, подругами и товарищами… Нам казалось, что назад мы уже не вернемся, по крайней мере, живыми… В последнее время не было другого отряда, которому бы так сильно не везло.
Нас провожали люди, которых мы даже не знали. Было занятно наблюдать, как плачут женщины и девушки, как бегут за нами дети, в основном мальчишки. Лысый поп, шевеля толстыми мокрыми губами, перекрестил нас, а монах, принадлежавший непонятно к какой вере, что-то долго кричал на непонятном наречии, размахивая руками…
Мне казалось, что с тех пор, когда мы впервые вошли на территорию базы, прошло совсем немного времени… Возможно, так и было на самом деле… А может быть, все это игра сознания, иллюзия мозга… Возможно, время – всего лишь вспышка…
Но нет, это все наяву – я слышу, как фыркает лошадь, когда я натягиваю поводья, чувствую ногами ее теплые бока. Чуть впереди легко покачивается в седле Алекс, немного сзади Мих, Татьяна… О чем то говорит с Ильюшей Бронислав…
Таким запомнились мне последние минуты пребывания на базе, прежде чем массивные ворота захлопнулись за нашими спинами…