Охотники на мамонтов
Шрифт:
Оказавшись в странном месте, полном незнакомых запахов, лошади занервничали, однако завывание бури страшило их еще сильнее, и кроме того, они доверяли Эйле. Как только они поняли, что ветер уже не досаждает им, то их тревога сразу поубавилась, а вскоре они совсем успокоились. Эйла была благодарна Талуту за заботу о лошадях, хотя его поведение немного удивило ее. Войдя в следующий кухонный очаг, Эйла поняла, как сильно замерзла. На этом сильном морозном ветру она промерзла до костей, но не заметила этого раньше из-за обжигающей, летевшей в лицо пыли.
Ветер по-прежнему неистовствовал за стенами длинного теплого дома, постукивая крышками дымоходов и вздымая полсти тяжелых занавесей. Неожиданный порыв ветра взметнул немного пыли, и огонь в кухонном очаге вдруг вспыхнул с новой силой. Люди,
Наконец он встал и широким решительным шагом направился к Львиному очагу. Вскоре он вернулся, принеся с собой посох из мамонтового бивня, его утолщенный нижний конец постепенно заострялся, а высота посоха превосходила рост самого Талута. Примерно на уровне одной трети высоты от вершины к посоху было подвешено украшение, напоминающее колесо со спицами. В его верхнюю половину были вставлены белые журавлиные перья, развернутые веером, а к спицам нижней половины были привязаны кожаные шнурочки, на которых покачивались загадочные мешочки, фигурки из бивня мамонта и кусочки меха. При ближайшем рассмотрении Эйла поняла, что этот посох сделан из цельного куска бивня, который был выпрямлен каким-то совершенно необъяснимым способом. «Какой же великан, — в недоумении размышляла Эйла, — смог разогнуть бивень мамонта?»
Умолкнув, все внимательно смотрели на вождя. Он вопросительно глянул на Тули, та молча кивнула ему в ответ. Тогда он четырежды стукнул толстым концом посоха о землю.
— Я хочу предложить на обсуждение Львиного стойбища одно очень важное и серьезное дело, — начал Талут. — Поскольку оно касается всех нас, я взял Говорящий Жезл, чтобы каждый смог высказать свое мнение спокойно, а остальные внимательно слушали и не прерывали говорящего. Каждому, кто пожелает высказаться по этому делу, будет передан Говорящий Жезл. Итак, Эйла и Джондалар не так давно появились на стоянке. Подсчитав дни, которые они прожили у нас, я был удивлен, обнаружив, как мало прошло времени. Я уже воспринимаю их как своих друзей, принадлежащих нашему племени. Мне думается, что большинство из вас согласится с моим мнением. Поэтому, испытывая теплые и дружеские чувства к нашему родственнику Джондалару и его подруге Эйле, я надеялся, что они погостят у нас подольше, и собирался просить их остаться на всю зиму. Но за короткое время, прожитое здесь, они проявили к нам чувства, выходящие за рамки простого дружелюбия. Оба они, обладая ценными знаниями и опытом, с радостью поделились ими, без всяких оговорок, как поступили бы члены нашего племени. Уимез считает Джондалара хорошим мастером по изготовлению кремневых орудий. И он открыто поделился с Данугом и Уимезом всеми известными ему тайнами этого ремесла. Более того, он познакомил нас с изобретенным им охотничьим оружием, копьеметалкой, которая увеличивает силу и дальность полета копья.
Мамутои, согласно кивая головами, бурно выразили одобрение, и Эйла в очередной раз заметила, что они редко сидят тихо, а чаще всего сразу высказывают свое мнение, активно включаясь в разговор.
— Эйла — на редкость одаренная женщина, — продолжал Талут. — Она метко стреляет из копьеметалки и мастерски владеет пращой. Мамут говорит, она обладает даром Поиска, и она сможет общаться с миром Духов после соответствующего обучения. А Неззи считает, что у нее есть и дар Зова и она сможет приводить животных на наши охотничьи тропы. Может, это и не так, однако все мы видим, что лошади подчиняются ей и доставляют ее, куда она захочет. Кроме того, она научила нас разговаривать на языке жестов, что помогло нам по-новому взглянуть на Ридага, который быстро освоил этот язык. Но возможно, самое важное то, что она — целительница. Она уже спасла жизнь двум нашим детям… и у нее есть чудодейственное лекарство от головной боли!
Последняя фраза вызвала взрыв смеха.
— Многочисленные дарования наших гостей могут принести так много пользы Львиной стоянке, что мне совсем не хочется расставаться с ними. Поэтому я попросил их остаться с нами не только на зимний сезон, а навсегда. Во имя Мут, Великой Матери всего сущего, — Талут с силой ударил жезлом по земле, — я прошу
Талут кивнул Эйле и Джондалару. Они поднялись со своих мест и приблизились к нему для исполнения предварительного ритуала. Тули, до сих пор стоявшая в стороне, тоже поднялась и встала рядом со своим братом.
— Я прошу слова, — заявила она. Талут передал ей Говорящий Жезл.
— Как вождь Львиного стойбища, я выражаю согласие с тем, что сказал Талут. Джондалар и Эйла обладают множеством ценных достоинств и могут повысить статус Львиной стоянки и племени Мамутои. — Она повернулась к высокому светловолосому гостю. — Джондалар, — сказала она, трижды ударив жезлом по земле, — Тули и Барзек просят тебя стать сыном очага Зубра. Мы высказали наше предложение. Теперь слово за тобой, Джондалар.
Он приблизился к ней и, взяв в руки Говорящий Жезл, трижды ударил им о землю.
— Я Джондалар из Девятой Пещеры Зеландонии, сын Мартоны, которая была главой Девятой Пещеры, родился в очаге Даланара, главы племени Ланзадонии, — торжественно начал он. Учитывая значительность сегодняшнего собрания, Джондалар решил представиться более обстоятельно, означив свои исходные родственные связи, что вызвало улыбки и одобрительные возгласы окружающих. Все эти чужеземные имена придавали этому ритуалу особый оттенок, подчеркивая важность происходящего. — Вы оказали мне великую честь вашим предложением, но я должен честно признаться вам, что на мне лежит обязанность исполнить очень важное обязательство. Рано или поздно я должен буду вернуться в родное племя. Я должен рассказать моей матери о смерти брата и сообщить все подробности его гибели Зеландони — так у нас называют Мамута, чтобы можно было провести обряд Поиска и проводить дух Тонолана в мир Духов. Я ценю наше родство и так тронут вашим дружеским расположением, что с грустью думаю о предстоящем расставании. Но мне хотелось бы как можно дольше прожить здесь с вами, моими друзьями и родственниками, — закончил Джондалар, передавая Говорящий Жезл обратно Тули.
— Мы опечалены известием о том, что ты не можешь стать сыном нашего очага, Джондалар, но понимаем, что ты не властен распоряжаться собой. Твой долг заслуживает уважения. И поскольку мы с тобой и так породнились благодаря связи твоего брата с Толи, то ты можешь жить с нами, сколько пожелаешь, — сказала Тули и передала жезл Талуту.
— Эйла, — сказал Талут, трижды ударив жезлом по земле, — Неззи и я просим тебя стать дочерью Львиного очага. Мы высказали наше предложение. Теперь слово за тобой.
Взяв жезл, Эйла также трижды ударила им о землю.
— Я Эйла из Неведомого племени. Вы предложили мне стать членом вашей семьи. Это большая честь и радость для меня. И я была бы счастлива стать Эйлой из племени Мамутои, — медленно произнесла она свою заранее заготовленную речь.
Талут забрал у нее Говорящий Жезл и, четыре раза ударив им о землю, сказал:
— Если нет возражений, то я закрою наше собрание…
— Нет, я прошу дать мне Говорящий Жезл, — раздался вдруг чей-то голос. Все удивленно оглянулись и увидели, что к Талуту направляется Фребек.
Он взял у вождя жезл и трижды ударил им по земле.
— Я не согласен. Я не хочу, чтобы Эйла стала членом нашего стойбища, — заявил он.
Глава 14
Мамутои ошеломленно молчали. Затем послышались удивленные, негодующие возгласы. Вожди и основатели Львиной стоянки в полном согласии друг с другом высказали желание принять Эйлу в племя Мамутои. И хотя все знали, какие чувства испытывает Фребек к Эйле, остальные, по всей видимости, не разделяли их. А главное, Фребек, да и вообще очаг Журавля едва ли имел право возражать. Их самих приняли совсем недавно благодаря тому, что за них просили Талут и Неззи, пожалевшие несчастную семью, от которой отказались почти все остальные стоянки. Когда-то очаг Журавля имел высокий статус, и на других стоянках были люди, предлагавшие принять это семейство, но были и возражавшие, а необходимо было достичь всеобщего согласия. Фребек, похоже, слишком быстро забыл о поддержке вождя; никто не ожидал возражений с его стороны, а менее всего сам Талут.