Охотники на мутантов
Шрифт:
— Здесь же только мы, и всё? — спросила девушка, поежившись. В детстве она под охраной Борга беззаботно играла во всех этих коридорах и комнатах, но теперь чувствовала себя тут неуверенно. Подземелье давило на нее, Настьке то и дело мерещилась всякая жуть — то тени на стенах, то приглушенный смех… К тому же голова у нее побаливала и слегка кружилась. Здесь было слишком темно и мрачно, а она любила простор. Если бы не Борг, Настька давно бы сбежала отсюда, постаралась выбраться обратно наверх, к солнцу.
Жарик
— Что дальше, командир? — окликнул он Ожога.
Тот стоял напротив Цыгана, красный, напряженный, весь подобрался, словно готовясь к прыжку; на виске билась жилка, правый глаз побагровел, по лбу катилась капля пота. Рамир наблюдал за ним. Наконец Ожог не выдержал и отошел, вытирая рукавом пот.
— Отвращение и страх, — бросил он через плечо. — Говоришь, контролер?
— Больше минуты… — сказал Рамир. — Молодец, капитан, сильный. Да, это контролер.
— Тебе не повезло. Идешь с нами?
— Конечно.
Настька подняла голову, оглядывая стены и потолок, выискивая камеры и микрофоны.
— Борг, я хочу у тебя спросить, — сказала она. — Ты меня видишь?
— Да, — откликнулся Борг.
— А я тебя нет, — девушка вгляделась в маленькую камеру слежения под потолком. — Почему ты никогда мне не показывался? Я хочу тебя увидеть!
— Это невозможно, — прошептал Борг. — Не надо. Ты… тебе будет плохо.
— Нет, правда нет! — горячо откликнулась она. — Не будет! Как бы ты ни выглядел — это не важно, я хочу…
Борг помолчал.
— Ты изменилась, — произнес он наконец. — Раньше ты не думала об этом.
— Конечно, я же выросла! — ответила Настька, засмеявшись. — Мне уже четырнадцать лет.
— Четырнадцать, — повторил он. — Я ждал тебя семь лет…
— Так я смогу увидеть тебя?
— Ты даже не знаешь, кто я, — едва слышно произнес голос.
Цыган с интересом прислушивался к их разговору.
— А кто ты? — громко спросил он.
Борг замолчал, и Настьке послышался упрек в этой тишине. А еще повторился приглушенный смех, теперь — ближе и отчетливее.
— Что это? — воскликнула девушка.
На этот раз звук услышала не только она. Цыган вскочил, озираясь, сказал Ожогу:
— Ствол. Дайте мне ствол.
Секунду тот смотрел на него, потом приказал:
— Кабан, дай ему пистолет.
— Че? — вскинулся пулеметчик. — Этому… червю этому навозному тэтэшник свой?! Капитан, в натуре, да я ему лучше пару пуль дам, в лобешник и в грудину прямиком… — он схватился за пулемет.
Дальнейшее произошло очень быстро — Настька с Цыганом и моргнуть не успели. Ожог стремительно переместился вдоль стены, резко вдохнул, согнув правую руку в локте отвел назад — и, зашипев, как гадюка, распрямил. Рамир только успел заметить, что пальцы его сжаты костяшками вперед, а потом острый кулак жалом вонзился в
Великан сдулся, как воздушный шар. Воздух вышел из него с шумом, он глухо охнул, ноги подогнулись, и долговец повалился на пол. Где-то в соседних лабораториях вновь раздался смех. Ожог пролаял:
— Рядовой, встать! Встать!!!
Слепо пошарив вокруг руками, Кабан ухватился за стенку и поднялся, кряхтя. Видно было, с каким трудом ему это далось — пулеметчика качало. Должно быть, при ударе он прикусил язык, из угла рта бежала тонкая струйка, стекала по мощному, поросшему щетиной подбородку, по толстой шее, за воротник. Кабан привалился к стене, взгляд его бессмысленно блуждал.
— Рядовой!
— Я… Да, капитан, — хрипло прошептал пулеметчик.
— Меня не волнуют твои разборки с тем, кто убил твоего прежнего командира. Сейчас — я твой командир. Ты выполняешь мои приказы. Отдай ему пистолет, быстро!
Цыган шагнул к пулеметчику мимо ухмыляющегося Жарика. Кабан толком еще не пришел в себя, и сталкер сам вытащил пистолет из кобуры на его ремне, оглядел, быстро сунул руку в сумку на боку, достал запасной магазин. Тем временем Ожог приблизился к проходу в соседнее помещение, передвинув «АКМ» со спины на грудь.
И именно на капитана пришелся первый удар. Дикий вой, перемежаемый истеричным смехом, заметался по залу, отражаясь от стен.
— Ай! — вскрикнула Настька, хватаясь за голову. Что-то невидимое дернуло ее за волосы, слегка приподняв над полом. В комнате померк свет, лампы пригасли, хотя непонятно было, какая сила затушила их. Нечто невидимое носилось по лаборатории, завывая и хохоча. Оно дергало людей за волосы и за уши, било по головам.
— Что за хрень? — прогудел растерянный Кабан, слизывая кровь с губы. Он поднял «Печенег» и открыл огонь.
— Не стрелять! — крикнул Ожог. — Это полтергейст! Когда громыхнул пулемет, Цыган пригнулся. Выстрелы смолкли, он выпрямился, оглядываясь… И крякнул — невидимка сильно ударил его по уху. Голова дернулась, Рамир вскинул «ТТ», не зная, куда стрелять. Полтергейст врезался в грудь Кабана, да с такой силой, что великан, качнувшись, как подрубленное дерево, рухнул на пол.
— Жарь по гаду! — заорал второй пулеметчик, вдавливая спусковой крючок. Очередь прошила одну из ламп, и в комнате стало темнее.
— Прекратить огонь! — заорал упавший на пол Ожог. — Нас перестреляешь!
Жарик снес еще одну лампу — комната погрузилась в полутьму — и только тогда остановился, осознав, что не сможет попасть из громоздкого пулемета по невидимому противнику, который постоянно перемещается. Полтергейст взвыл, захохотал у него над головой. Пулеметчик присел на корточки, задрал ствол и дал пару коротких очередей. Третья лампа лопнула, а из дальнего угла донесся громкий смех.
— Борг! — крикнула Настька.