Охотники на русалок
Шрифт:
– Как это ужасно звучит – последний, кто видел в живых.
Марина поежилась. Хотя был удивительно теплый вечер, ее пробирал озноб.
– Для меня ужас наступил при опознании. Когда они сняли простыню.
Вадим взял стакан и с усилием протолкнул в себя глоток плескавшегося на донышке янтарного напитка.
– Тяжелое зрелище. Тем более что Артем для меня все еще живой. Никак не могу смириться, что именно он лежал на том цинковом столе в морге.
Вадим на минуту грустно замолчал. Потом, как будто спохватившись, торопливо сказал:
–
– Он улыбался? – вздрогнула Марина, живо представив себе эту картину.
– Нет, не то. Спокойное лицо, но эта зарождающаяся улыбка – я хорошо ее помню. Как будто Артем вдруг увидел что-то неожиданно приятное. Кстати, девочки из его группы со мной согласились. Им тоже показалось, что еще секунда жизни – и Таран должен был улыбнуться своей фирменной улыбкой. Впрочем, следователю я об этом не сказал. Его интересовал единственный вопрос – кто лежит на столе в морге. Между прочим, тот же вопрос он задал нам относительно погибшей девушки.
– Так ты ее видел? – Марина сочувственно глянула на Вадима. – Слушай, как у тебя нервы выдержали? Я бы умерла со страху.
– Ничего, пережил. Я ведь немого повоевал, разное видел.
– То есть как – повоевал? Где? – непроизвольно вырвалось у Марины. – Ты же сказал – был спортсменом, потом стал журналистом. Так ты еще, оказывается, кадровый военный.
– Нет, не военный. Так получилось, что между спортом и журналистикой я несколько лет проработал в одной очень известной силовой структуре. Ничего особенного, рядовой сотрудник. По роду службы были командировки в горячие точки. Вот и все.
– Ничего себе – все, – укоризненно покачала головой Марина. – Так неожиданно выяснится, что ты Герой России и командир атомной подводной лодки.
– Нет, нет, – впервые за время их разговора улыбнулся Баратынский. – Ничего такого не будет. Давай потом обсудим мое прошлое, это не очень интересно. Гораздо интереснее другое. Та девушка, которую нашли рядом с Артемом. Вот представь себе...
– Можно, я не буду этого представлять? Иначе окаменею от ужаса.
– Тогда просто послушай. Лет двадцать или около того. Стройная фигура, красивая грудь. Очень длинные белые волосы, почти до пояса. Зеленые глаза.
– Фигуру ты как рассмотрел? Угадал под простыней?
– Нет, девушка вообще не была накрыта ничем. Не знаю почему.
– А глаза?
– Подошел вплотную и увидел. Они у нее открыты были.
– Облик убийцы в них не отпечатался?
– Почему ты решила, что ее убили? Вдруг правда несчастный случай? Кстати, это ложная теория.
– Какая теория?
– Что в зрачке убитого в последние мгновения перед смертью отпечатывается и сохраняется изображение убийцы. Об этом еще сэр Артур предупреждал.
– Артур Кларк, ученый и фантаст?
– Артур Конан Дойл, врач и писатель. Или наоборот – писатель и врач. Так вот, я хочу вернуться к погибшей девушке.
– Да, конечно. Зеленоглазой
– Правильно. Именно это я и хотел от тебя услышать. А сейчас я расскажу тебе самое интересное из того, что я увидел в морге.
– Звучит ужасно, мне как-то не по себе. Что там еще было? Рыбий хвост?
– Нет, хвоста не было. Но тело девушки, от пояса и ниже было облеплено рыбьей чешуей. И это я видел собственными глазами.
– И как тебе наш новый повар? – спросил Виктор Федорович, отодвинув тарелку и наливая себе бокал красного вина.
Марина, поглощенная своими мыслями, отреагировала не сразу.
– Он работает всего несколько дней. Рекомендации у него отличные, пока все вроде бы хорошо, без проблем.
– Мне нравится, как он готовит. Вкусно и с фантазией. Как тебе кажется?
– Да, вроде бы неплохо. Посмотрим, как будет дальше.
Избуцкий тщательно вытер рот салфеткой и громко провозгласил:
– Не скромничай, все превосходно. На самом деле это ведь я тебя должен благодарить, ты его нашла. И спасла дядю от голодной смерти.
В ответ Марина лишь рассеянно улыбнулась и кивнула головой. Сейчас ей было не до светских бесед – через час она должна встретиться с Вадимом, который решил начать собственное расследования гибели Артема Тарана. Еще никогда она не ждала окончания ужина с таким нетерпением. Однако именно сегодня дядя не спешил подняться к себе в кабинет для ежевечерней работой над рукописью. Развалясь в кресле с бокалом в руках, он бодро поинтересовался:
– Что новенького на белом свете? Я не имею в виду мировые кризисы или проблемы нашей футбольной сборной.
Марина тяжело вздохнула. Сейчас дядя будет расспрашивать ее о городских новостях. Не тех, о которых сообщает пресса. Избуцкого больше всего интересовали личные Маринины наблюдения, а также информация, полученная от общения с местными жителями. Он внимательно выслушивал ее рассказы, вставлял едкие замечания, критиковал новую городскую власть и своего преемника. И получал от этого, судя по всему, огромное удовольствие. Подобные беседы случались у них примерно раз в неделю. Марина, зная эту дядину слабость, всегда имела в запасе что-нибудь интересненькое. Часто в этом ей помогал Вадим, который держал свою мощную руку на пульсе города.
– Так расскажи, чем сейчас живет и дышит любимый город?
Обычно такие беседы длились от тридцати до сорока минут, в зависимости от количества обсуждаемой информации. Сегодня Марина, мысленно находившаяся далеко от дядиного дома, уложилась в рекордные пятнадцать.
Она очень старалась, чтобы Виктор Федорович не заметил ее нетерпеливого желания поскорее свернуть разговор. Обижать дядю очень не хотелось.
Виктор Федорович, по счастью, не обратил внимания на ее состояние и удовлетворенно сказал: