Охотники на тъёрнов
Шрифт:
Но обо всем этом Селина не знала. Оставшись в своих покоях с Рамиро, Педро и служанкой, она вопросительно и одновременно с вызовом уставилась на короля.
– И что же теперь? – осведомилась она.
– А теперь все просто, – жестко сказал монарх. – Я более тебе не доверяю, и, следовательно, твоя свободная жизнь закончена. Страна сейчас в сложном положении. В Монтарии арестован один из линзорийских маркизов – если, конечно, тебя это интересует. Я должен срочно принять ответные меры, одновременно заботясь о том, чтобы конфликт не закончился войной. На пару дней мне придется уехать из столицы. Ты же тем временем отправишься
Развернувшись, король вышел из комнаты. Педро последовал за ним. Впрочем, Селина не сомневалась, что за дверьми ее покоев моментально появится охрана, да и в том, что ей не удастся уйти через лунный холм, сомнений тоже не возникало. Поэтому она продолжила стоять на месте, поджав губы и окидывая комнату хмурым взглядом.
В ту ночь я отлично выспалась и собиралась с утра пойти навестить Винсента. Позавтракала вместе с остальными конкурсантками и неизменной мадам Сетуар, вышла вместе с ними в коридор и направилась было к лестнице, когда увидела шагающих мне навстречу гвардейцев. Их было трое, впереди офицер, за ним – двое простых охранников. Офицер, мужчина лет сорока пяти с темными волосами, тронутыми сединой, шагнул прямо ко мне.
– Леди Стелла Кастильо?
Вопрос был задан исключительно для проформы. Мы были визуально знакомы, иначе он не знал бы, к кому из девушек обратиться.
– Да, – тем не менее ответила я.
– Соблаговолите проследовать вместе с нами.
У меня за спиной смолкли голоса. Все замерли, внимательно наблюдая за происходящим. Я нахмурилась.
– А что случилось?
– Мы все вам объясним. А сейчас – пройдемте.
После такого уклончивого ответа желание следовать за гвардейцами пропало напрочь.
– Никуда не пройду до тех пор, пока вы не объясните мне, что происходит, – проявила упрямство я.
– Как вам будет угодно, – не стал долее спорить офицер. – Я уполномочен сообщить вам, что вы арестованы по указу короля.
За спиной оживленно зашептались, но мне сейчас было не до того, чтобы нервничать из-за сплетен.
– Арестована? За что?!
Удивление боролось в моем сознании со страхом: оба чувства претендовали на место главной испытываемой мною эмоции. Я, хоть убейте, не могла себе представить, в чем таком серьезном меня могли обвинить. Ну разве что в самозванстве. Но я ведь даже не прикидывалась дворянкой (хотя на самом деле ею была). Более того, чужим именем я назвалась с ведома его величества. С какой же стати он стал бы за это меня арестовывать?
– Это не имеет отношения к вам лично, – заверил офицер. – Речь идет об общей политической ситуации в королевстве. Вы арестованы исключительно как подданная Монтарии.
– А в чем конкретно провинились подданные Монтарии? – осведомилась я, мысленно кляня все на свете.
Я ведь в действительности вовсе не являюсь монтарийкой! Всего лишь назвалась таковой в рамках своей легенды, и, как теперь выясняется, крайне неудачно! Черт бы побрал этот конкурс вместе с его участницами, тъёрном и королем Рамиро заодно! Если сейчас я заявлю, что в действительности родилась не в Монтарии, а в Лекардии и до сих пор всех обманывала на этот
– Я сообщу вам о подробностях позже, – твердо ответил офицер, обводя недвусмысленным взглядом сбившихся в толпу девушек. – А теперь настоятельно прошу вас пройти со мной.
Скрепя сердце я пошла по коридору рядом с офицером. Охранники следовали за нами. Тишина за спиной взорвалась бурными обсуждениями.
– Наши отношения с Монтарией были напряженными в течение последних нескольких месяцев, – снизошел до объяснения офицер. – Против наших подданных, находящихся в Монтарии, было предпринято несколько шагов, носящих откровенно враждебный характер. Сначала речь шла лишь об ужесточении условий торговли, но недавно было произведено несколько арестов; в частности, в монтарийскую тюрьму попал линзорийский маркиз. Его величество предпринимает ответные меры, в ходе которых в Истендо арестовываются монтарийские подданные знатного происхождения.
– Но я – не подданная знатного происхождения!
– Вы – участница королевского конкурса красоты, – откликнулся офицер. – То есть фигура не менее видная, чем многие дворяне.
Я глубоко вздохнула, стараясь смирить собственную злость. Черт бы побрал этот конкурс красоты два раза!
– И долго я пробуду под арестом?
Дыхательное упражнение помогло: во всяком случае, я была в состоянии связно разговаривать вместо того, чтобы сыпать ругательствами.
– Все зависит от того, как будут продвигаться переговоры с Монтарией и как монтарийский монарх поступит с нашими подданными, – невозмутимо ответил офицер. – Если их в скором времени выпустят, не сомневаюсь, что и вы незамедлительно выйдете на свободу.
– А если нет?
– Если нет, значит, останетесь под арестом столько, сколько будет необходимо в соответствии с государственными интересами.
Задать следующий вопрос потребовало определенной смелости.
– А если, к примеру, этого линзорийского маркиза решат казнить?
Офицер развел руками.
– В этом случае вполне могут казнить и вас.
Что ж, именно такого ответа я и ожидала. Час от часу не легче. Я решительно подняла голову.
– Я требую, чтобы о моем деле сообщили королю.
– Королю? – удивленно переспросил офицер. – Зачем?
– Об этом я не могу вам сообщить. Могу лишь гарантировать, что его величество поймет, о чем идет речь и почему мое дело требует особого подхода.
– К сожалению, сейчас удовлетворить вашу просьбу невозможно, – сообщил офицер. – Его величество срочно уехал из столицы и пробудет в отъезде несколько дней. Однако вашу просьбу можно будет донести до него после того, как он вернется.
Я прикусила губу. Последняя надежда избежать заключения таяла на глазах. Лишения же свободы я боялась панически. Только сейчас поняла, насколько сильно.
– Могу я хотя бы переговорить с лекардийским послом? – почти умоляюще спросила я.
– Не можете, – отрезал офицер. – Ни с кем разговаривать вам сейчас не положено, тем более если речь идет об иностранных подданных. Нам надлежит сопроводить вас непосредственно к месту вашего заключения.
– То есть до тюрьмы? – уточнила я. – Извольте выражаться по-человечески и называть вещи своими именами!
Нервное напряжение перехлестывало через край, и спокойствие офицера начинало меня бесить. Хотя будем откровенны: с какой стати он должен был переживать из-за очередной арестованной?