Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности
Шрифт:
– Что ещё известно о пущенных по следу Охотников?
– Они в городе.
После ухода довольного мастера, долгое время сижу неподвижно. Губы всё ещё растянуты в змеиной бессмысленной улыбке. Мастер думает, что получил свиток довольно дёшево. Он ошибается. Ценность информации самая относительная, и то, что для него было приравнено медным лучам, для меня – платиновые звёзды. Знать, кто из Охотников уже в городе и где они могут находиться мне жизненно необходимо. Чтобы эту самую жизнь сохранить.
Согнав с лица вежливую гримасу,
Осторожно тянусь к её разуму, нежными и ласковыми прикосновениями убеждаю, что я – своя, не надо меня вышвыривать в сумрачные миры, не надо…ай! Вышвырнула! Восторженно перевожу дыхание. А девочка не так уж и бесперспективна, как мне начало казаться!
Закрываю глаза и снова пытаюсь проникнуть в разум Риды, но на этот раз взываю к своей крови, которой я её напоила. Слабый отклик, задавленный ненавистью девчонки ко мне. Значит так? Прекрасно… Прекращаю ломиться в закрытую дверь с тараном… Я ведь не хочу заработать напрасную головную боль себе и ей? – Вопрос, стоящий вдумчивого спора… тем более, что дверь открывается на себя.
Надо всего лишь заставить себя поверить, что я – это она.
Ага, всего лишь.
Но у меня получается.
Отходят вглубь сознания горькие картины памяти, теряют своё значения прежние проблемы… Мне – шестнадцать кругов. Я запуталась в жизни и в доверии. Меня унизила наставница… Меня утешает наставник…
У него тёплые губы и шелковистые волосы, которые так приятно перебирать.
Что??!!
Вспышка удивления-непонимания-отрицания-гнева позволяет провести если не чёткую грань между моим сознанием и разумом Риды, то хотя бы обозначить разницу.
Я-то, во всяком случае, не отношусь к Сыну Ночи с такой щенячьей нежностью!
Впрочем, мне всё равно, какими методами Кир будет обучать Риду своей магии. И если ему для этого необходима её детская, первая влюблённость, от которой потом не отделаешься, то это только его дело. Меня это не касается. Меня интересуют только воспоминания и чувства девчонки. Осторожно касаюсь хрупких бликов памяти, тревожу один, другой… Наверное, Рида сейчас не понимает, почему в тёплых объятиях Сына Ночи её память непроизвольно начинает ворошить прошлое.
Аккуратно извлекаю из памяти нити чувств, рассматриваю сияющие ленты, дивясь их сосредоточенно-резкой красоте. И тяну, тяну, тяну… Гнев, обида, недоверие, страх, страх, страх, боль, гнев, ненависть, страх… И так до бесконечности тянуться сложные рисунки, составляющие неколебимую основу личности нашей ученицы.
Ловлю её чувства к Киру: к моему удивлению, не безответная влюблённость, а недоверчиво-грустное осознание… чего-то страшного. Того, что от нас (меня) ей уже никуда не деться. Да, сильно её впечатлил сегодняшний урок…
– Ну почему она так? – обиженно дрожит то ли мой, то ли её голос.
– Успокойся, – лаконично-скупые,
– Но я её ученица! – звенит прекрасный в своём негодовании голос.
– Ей всё равно. Она делит всех людей на тех, кто может послужить её интересам, и тех, кто ей бесполезен. Последних, если те встретятся на её пути, когда у неё плохое настроение, она убивает. Так что нам ещё повезло, что Дикая нас определила в первую категорию, – тонкая и горьковато-терпкая ирония в голосе.
С горечью понимаю, что меня считают хуже, чем я есть. Или… это я льщу себе, не зная всей своей подлости?.. Интере-е-есссно…
– Почему она такая? Я ведь знаю, что она – хорошая! Иначе я бы не пришла тогда…
Всё верно, девочка. Между жизнью и смертью ты искала тех, кто тебе поможет, кто не причинит вреда, сразу записав их (нас) в добрые и хорошие. Но…
– Всё относительно, Рида. То, что она тогда решила помочь тебе, не зная, что ты сможешь стать нашей ученицей, ещё не значит, что она действительно добрая. В первую очередь – расчетливая. А казаться белой и пушистой – выгодно.
Согласна. Им доверяют больше, с них и спрос меньше. Всё просто.
Неуверенный скрип двери. Удивляюсь вместе с Ридой – кто мог к ним (нам) прийти? Кому мы (они) нужны?
Оказалось, мне.
Смотрю на себя глазами Риды: высокая и нескладная фигура застыла в дверном проёме, словно мгновенно окаменев. Пустой и безумный взгляд устремлён в бесконечность, плотно сжатые губы кривятся в усмешке. От неё веет холодом.
Ученица испуганно прижимается к Киру, она пылает искристо-серым страхом, к которому примешивается настороженность. Бедная девочка уже не знает, что от меня ждать? Ну-ну.
Усилием воли вышвыриваю себя из её сознания. Удивлённо смаргиваю, дожидаясь пока пройдёт головокружение и рассеется тьма перед глазами. Чувствую на себе напряжённые взгляды.
– Рида, выйди. – Ничего более умного в голову не пришло. Поймав в глазах ученицы пламя зарождающегося гнева, добавляю, – Пожалуйста.
– Но это моя комната! – Девчонка решила показать свой характер? Не будь мне так необходимо поговорить с напарником, я бы всё-таки поучила её уму-разуму. Но сейчас не время.
Абсолютно спокойно пожимаю плечами.
– Кир, – прямой и требовательный взгляд. Новая информация! Потом с девчонкой намилуешься!
Сын Ночи осторожно отстраняет от себя удивлённую ученицу и всем своим видом выражает готовность идти за мной. Стремительно покидаю комнату Риды. Дождавшись, когда за Киром захлопнется дверь, позволяю себе нервно передёрнуть плечами.
– Мне кажется, или ты действительно горишь желанием мне что-то сказать? – не оглядываясь спрашиваю у Кира. Он чуть удивлённо приподнимает брови.
– Я уже всё тебе сказал.