Охотники за джихами
Шрифт:
— Борщ варили, — сказал Миша для смеха.
Все засмеялись. Не смеялся лишь Архимед. Такой уж он был умный и знающий, что не смеялся, когда кто-нибудь из ребят говорил для смеха нелепицу. Он заметил презрительным топом:
— Эх, ты! А ещё археолог. Борщ — это украинское блюдо. А украинцы поселились здесь совсем недавно.
— Ну не борщ, так щи! — сказал Миша.
— А щи — это русское блюдо. Русские здесь тоже недавно.
Пал Палыч не дал разлиться дальше этой полемике.
— А почему сосуды для варки пищи всегда бывают круглыми?
— Их легче делать?
— Правильно — помогает гончарный круг. Но главное, их легче мыть, так как пища не застревает
— Может, джихи в нём чай кипятили? Надо же чай разливать по стаканам.
Но и это объяснение никуда не годилось. В то времена ни чай, ни стаканы не были известны, и пищу ели из общего котла. Нет, не для варки пищи предназначался этот сосуд. Но для чего?
Ребята выдвинули множество теорий относительно назначения сосуда — смелых, оригинальных и далёких от истины. Когда же стало ясно, что ничего нового к сказанному они добавить уже не в состоянии, Пал Палыч вытащил из своей планшетки книгу:
— Это работа австрийского учёного Карла Вейла, — сказал он, раскрывая книгу и поднимая её высоко над головой. — Посмотрите на этот рисунок. Что он вам говорит?
Ребята посмотрели на рисунок. На нём два дикаря. Рядом костёр. Над костром сосуд. Похож на джиховский, только больше, и стенки вроде не такие толстые, да и углов не четыре, а всего только три. Три рогульки поддерживают сосуд над костром.
— Это туземцы южноафриканского племени массаси. И что они варят? А варят они то, что варили джихи в наших угловых сосудах.
— Человеческое мясо? — спросил Адгур и сделал страшные глаза.
Ребята засмеялись, а одна девочка на всякий случай взвизгнула так, что Архимед зашикал на неё и сердито поглядел на Адгура — только людей отрывает своими глупыми шутками.
— Они выпаривают соль из морской воды. То же самое делали джихи в наших угловых сосудах. В древние времена поваренная соль играла огромнейшую роль в жизни людей: ведь она была единственным сродством сохранять мясо, рыбу и другие продукты на длительное время. Нет соли — будет голодная зима. Огромные массы пародов приходили в движение из-за соли. В здешних мостах соль можно было добывать только из морской воды. И джихи придумали — они стали выпаривать соль. Во время штормов морская вода попадала в западины, которых так много на берегу. Под действием солнца — а климат тогда, не в пример теперешнему, был здесь резко континентальным, сухим и жарким — вода интенсивно испарялась. Полученный маточный раствор, или рапу, наливали в угловатый сосуд. Сосуд ставили ушками на глиняные рогульки. Под котлом разжигали костёр. Помните, мы находили растрескавшиеся голыши? Возможно, джихи бросали в котёл раскалённые камни, чтобы ускорить испарение. Вода испарялась, а поваренная соль оседала на дно. В морской воде есть не только поваренная соль, но и очень горькая магнезиальная соль. К счастью, она выпадает из раствора позднее поваренной. После того как выпадала поваренная соль, остаток раствора, содержащий магнезиальную соль, сливали через этот желобок, пока соль ещё не стала горькой. Теперь понятно, почему эти сосуды находятся на береговом валу?
— Понятно! — ответили ребята. — Чтобы за водой далеко не надо было бегать, да?
— Нам удалось найти и собрать три угловых сосуда. Кроме того, найдено много разрозненных осколков от таких же сосудов. О чём это свидетельствует?
— Джихи варили много соли?
— Во всяком случае, гораздо больше, чем было нужно для одной семьи. Здесь был
— Это же мировое открытие! — воскликнул Миша. — Ах да мы!
— Рано ещё говорить «ай да мы», — сказал Пал Палыч. — Пока можно утверждать только одно — джихи знали солеварение. Вот если бы нам удалось выяснить значение слова «джих». В те времена племена чаще всего назывались по их ремеслу. Например, «иниохи» значило «перевозчики»…
— А джих? «Джих» значит «разбойник», да? — воскликнул Миша. — Посмотрите на Адгура Джикирбу, потомка джихов. Чем не разбойник?
Разбойничья кровь Адгура взыграла.
— Я разбойник? А ты… А ты… — И, не найдя подходящего слова, Адгур толкнул Мишу с табуретки.
Неизвестно, к какому ответному аргументу прибегнул бы Миша, но в этот момент раздался голос Леонида Петровича, и все замерли:
— Это так-то вы археологией занимаетесь? И ведь вы собирались позвать меня.
Все вскочили со своих мест. Леонид Петрович подошёл к столу. Вместе с ним была незнакомая девочка в какой-то накидке вроде милицейского плаща, только красного цвета и очень короткого. На голове у неё был зелёный берёт, из-под берета торчали тугие косички с ленточками в фиолетовую клетку. На ногах были невиданные чулки, тоже в клетку, на чулках, у самых колен, болтались кисточки. Случается, из Москвы или Ленинграда приезжают сюда такие попугайские чистюли. Но они ходят так только в день приезда, пока не побывают на море… Девочка была так ярко одета, что было трудно рассмотреть её лицо. Нужно думать, это была дочка Леонида Петровича, та самая дочка, что жила в Ленинграде у мамы. Заявилась наконец!
Леонид Петрович сменил сердитое выражение на любезное и, протянув Пал Палычу руку, сказал:
— Алеутский Леонид Петрович. Директор данной школы.
Пал Палыч пожал руку и ответил:
— Соколов.
Тогда вперёд выступила девочка. Она тоже протянула Пал Палычу руку и представилась совсем как взрослая:
— Нелли Алеутская. Ученица шестого класса.
Леонид Петрович плюхнулся на Мишино председательское место, а Мише сказал:
— Капелюшников! Принеси стул для Нелли!
Когда Миша принёс два стула — один для Нелли, а другой для себя, — он увидел, что перед Леонидом Петровичем лежит раскрытый блокнот и сам он что-то записывает в этот блокнот. Он молчал, молчали и все остальные. Наконец Леонид Петрович поднял глаза.
— Что же вы молчите? Расскажите о своей работе, — сказал Леонид Петрович, обводя присутствующих своими чудодейственными очками, и сейчас же по стене скользнули два солнечных зайчика и уселись на столе напротив Леонида Петровича.
Ребята молчали. Они подталкивали друг друга локтями, перемигивались, перешёптывались, но слова никто не брал. Если бы этот вопрос был задан, скажем, старым директором или же Верой Ивановной, то ребята нашли бы, что сказать, никто не промолчал бы. Но сейчас все сидели, словно набрав в рот воды, и это молчание, столь несвойственное членам археологического общества, пожалуй, следует приписать очкам Леонида Петровича, и ничему другому.
Да, конечно, в наш век, когда человек облетает без единой посадочки земной шар сколько угодно раз и атомные корабли режут лёд, как самолёт облака, просто чудес не бывает. Бывают чудеса науки и техники, бывают чудеса человеческого гения, очень часто мы сталкиваемся с чудесными изделиями рук человеческих, но вот просто чудес вы не увидите ни за какие деньги, как не встретите, скажем, ни фей, ни волшебников, ни колдунов. И нет на свете ничего такого, чего бы не объяснили учёные, если бы подумали как следует.