Охотники за джихами
Шрифт:
— И там что-то звенит. Как копнёшь, так и звенит, — заметил Адгур. — И оно твёрдое.
— Звенит? И твёрдое? — спросил Джо. — А в каком месте?
— В гроте Адгура.
Хотя это «звонкое и твёрдое» явно заинтересовало Джо, но он, против всякого ожидания, сказал равнодушно:
— Может, в другой раз? Зачем обязательно сегодня?
— Боишься? — спросила Машенька. — Тогда я пойду одна.
— Нет, нет! Одной нельзя, — воскликнула Нелли. — Пусть и Джо идёт.
— Ну, Джо… Идёшь ты или не идёшь?
— Ах, это приглашение! С вами я на край света и даже дальше! — И Джо шутовски подставил
Так удалось заманить в пещеру прохиндеев.
В дальнейшем всё шло как по маслу. Адгур отвёл прохиндеев в дальний конец грота. Когда все немного осмотрелись, Адгур щёлкнул пальцами, что значило: «Давай включай!», Алик-Архимед подсоединил шнур к клемме аккумулятора. Стало чуть-чуть светлее, потому что загорелись разноцветные лампочки. Впрочем, прохиндеи пока ничего не замечали, ибо рядом с ними горела свеча Адгура.
— Ну так где же ваши страхи? — спросил Джо. — Всё это типичное головоморочение!
— А-а-а! — завопила Машенька и замерла с открытым ртом.
Это она, обернувшись, увидела страшилище, каких ещё не знавал свет. Стоит, раскорячив ноги. Длинные кривые руки протянуты к ней. Горящие ненавистью глаза — один оранжевый, другой зелёный — уставились на неё. Из разинутой пасти льётся пламя. Чёрные длинные-предлинные зубы щёлкают, готовые вонзиться в её тело и начать дробить её тонкие косточки. В полупрозрачном животе полыхает разноцветное пламя и жарятся человеческие руки и ноги. Ужас! Ужас!
— У-у-у! — заныло чудище страшным голосом.
Даже Адгур и Архимед, которые прекрасно понимали, что это вопит Нелли, а не чудище, даже они почувствовали себя неладно.
Этот вопль вывел из оцепенения Машеньку. Она ринулась к выходу, а за ней — Джо, а за Джо — Нелли, Архимед и Адгур. Хотя ребята сами изготовили чудище пещерное — голова получилась из банки, в которой прорезали глаза и рот с четырьмя зубами-клыками, руки и ноги — из палок и штанов Архимеда, — хотя они сами же электрифицировали чудище, напихав в него больше десятка разноцветных электрических лампочек, они перетрусили, и перетрусили здорово.
Цепляясь за стены, ударяясь о выступы, спотыкаясь правой ногой о левую и левой о правую, прохиндеи вылетели из грота. Ну, а Адгур, Архимед и Нелли пришли в себя и остановились у лаза. Они посмотрели друг на друга и разразились таким хохотом, что если прохиндеи задержались бы немного и услыхали этот смех, то они, наверное, решили бы, что ребята сошли с ума от страха. Впрочем, не исключена возможность, что они приписали бы этот дьявольский хохот самому чудищу.
Нахохотавшись вволю, ребята выбрались из грота, а выбравшись, увидели, как беспорядочно пляшут огоньки свечей, услыхали, как тревожно звучат голоса кружковцев, и поняли: ведь сейчас начнут выяснять, кто напугал до смерти Машеньку и Джо, придут сюда, увидят чудище… Исключать из пионеров или из школы, может, и не станут, но неприятностей не оберёшься.
— Давай обратно! — прошептал Адгур. — Будем разбирать. Скажем, им почудилось от страха.
Ребята сорвали с фигуры рубаху и штаны,
— Копай яму! Закопаем, а потом как-нибудь приедем и возьмём, — решил Адгур.
Две лопаты вонзились в землю в том самом месте, где несколько минут назад стояло чудище. Земля была мягкой, податливой, и ямка увеличивалась на глазах.
— Алло! Адгур! Алик! Где вы там? — послышался по-пещерному глухой голос Арсена.
— Вы копайте, а я пойду задержу их. И про провод не забудьте, — прошептал Адгур и шмыгнул к выходу.
— Живы вы там? — снова послышался голос Арсена. На этот раз он звучал совсем близко. Должно быть, Арсен кричал в лаз.
— Живы! А что? — спросил Адгур, просовываясь в лаз. — Что-нибудь случилось?
— Что вы там натворили? — Голос Арсена был строг, очень строг, но в нём звучало что-то такое, что сказало Адгуру: «Арсен улыбается, и не станет он взыскивать за проделку».
Адгур выбрался из лаза и поднялся. У отверстия стояли Арсен и ребята. Конечно, тут же была и Леночка — без неё не обходится никакое значительное событие. Опираясь на руку Арсена, стояла Машенька, ну, а это было совсем уж хорошо. Если Арсен и узнает насчёт фигуры, то и тогда он не станет прорабатывать. Должен же он понять, что если бы не это чудище, то сейчас Машенька не опиралась бы на его руку, а сидела бы с Джо где-нибудь на солнышке.
— Что ты там натворил? — повторил Арсен. — Зачем гостей пугаешь?
— Каких гостей? Никаких гостей не пугаю.
— А где Алик?
— Какой такой Алик? А… Архимед! Так он там, в гроте.
— Что он делает? А Нелли где?
— Кто? Архимед? Ничего не делает. И Нелли копает.
— Что копает?
— Кто? Алик? Землю копает. Раскопки делает.
— Ты мне не придуривайся, а говори толком.
— А я толком говорю. Зачем мне говорить не толком?
— Ты что? Со страху соображать перестал?
— С какого такого страху? Никакого страху нет и не было.
— Что за страшилище вы там соорудили?
— Какое страшилище? Никакого страшилища не знаю!
— Ну вот что! Хватит! Пора прекратить это безобразие. Посторонись, я сам полезу.
— Ой, Арсеня! Не ходи! Я боюсь! — вцепилась ему в руку Машенька.
— А ты оставайся здесь!
— А я одна боюсь.
— Тогда идём со мной!
— А там ОНО!
Пока Арсен убеждал Машеньку, что если ей страшно, то она может не ходить в грот, а остаться здесь с Джо; пока она в ответ доказывала, что с Джо ей будет ещё страшнее, потому что Джо трус и неустойчивый элемент; пока Арсен говорил ей, что нельзя судить о том, трус человек или не трус, по одному только случаю, и что ей, Машеньке, не должно быть страшно, так как пещера эта изучена вдоль и поперёк, и что пугаться в ней могут только трусы; пока Арсен отводил Машеньку туда, где работал Пал Палыч, а потом возвращался, прошло довольно много времени, во всяком случае вполне достаточно, чтобы окончательно закопать аккумулятор вместе с проводкой и лампочками. Поэтому во второй раз Адгур пропустил Арсена с ребятами в грот, не сказав им ни слова.