Охотники за джихами
Шрифт:
Арсен заглянул во все углы, но ничего подозрительного не нашёл, если не считать нескольких свежесрезанных палок, мотка проволоки, куска бечёвки и смятой консервной банки, появление которых Адгур приписал туристам.
— Ну ладно. Знаю, что вы тут что-то сотворили. Но некогда мне с вами возиться, — сказал Арсен.
Он направился к выходу, как вдруг раздался радостно-возбужденный голос Леночки:
— Смотрите, смотрите! Клад! Друг клад нашёл! Целый сундук!
Адгур вздрогнул. Вот здорово! Значит, он всё-таки был прав. Значит, верно, что джихи прятали сокровища в пещере. А над ним
Адгур бросился на крик Леночки, и — о ужас! — оказывается, этот негодяй Друг унюхал свежеразрытую землю и, решив, что долг археолога обязывает его проверить, нет ли там джиховских ценностей, стал копать дальше, пока не обнаружил Архимедовы похоронки. Что же теперь делать? Но доказывать же; что джихи пользовались автомобильными аккумуляторами для освещения пещер!
— Друг! Милый! Идём отсюда! Идём. Ну что тебе стоит! — прошептал Адгур на ухо Другу и потащил его за ошейник.
Но Друг умел настоять на споём, когда дело касалось раскопок.
Скоро уже не лапами Друга, а руками кружкой дев аккумулятор был извлечён из земли, а за ним — шнур с лампочками.
Пришлось рассказать всё.
Утомлённые, выбирались ребята из пещеры. Каждая косточка, каждая жилочка ныла, звала туда, где солнце, где голоса звенят, а не глохнут, где можно вдохнуть свежего воздуха, а не мрачной сырости.
Давно уже пора кончиться пещере. Прошлый раз в этом месте к красному свету свечей уже примешивался пепельный дневной свет, а сейчас всё ещё было темно. Уж не заблудились ли они? Вот будет номер!
И вдруг где-то впереди и над головой лукаво глянула яркая звёздочка — и как она забралась сюда, в пещерную темь? За ней возникла другая, ещё одна и ещё. О, да ведь это же небо виднеется через пещерный вход! Значит, уже вечер — вот чудо-то!
Запахло прелой осенней листвой, грибами, сыростью, бензином. Как много этих родных запахов и какие они все хорошие! Конечно, в пещерах интересно, и время там течёт по-особенному, и памятников прошлого там много, и приключений хватает… Но, право неё, на воле куда лучше! Да, видно, нелегко жилось человеку тогда, если он забирался под землю…
Когда спускались по тропинке, Адгур услыхал шёпот Машеньки:
— Нарочно подговорил своих мальчишек! Хотел посмотреть, как я пугаюсь? Да?
— Но, Машенька, ведь… — послышался голос Арсена.
— Никакая я тебе не Машенька! — И Машенька побежала вперёд.
Поравнявшись с Джо, она замедлила шаги, подкралась к нему, закрыла ему глаза руками. Потом, когда Джо оторвал её руки от своего лица, она взяла его под руку, и они побежали, смеясь и толкаясь.
Арсен шагал за ними, опустив голову и стараясь ни на кого не смотреть.
Пока проводились исследования в пещере, прошёл проливной дождь.
Полянку развезло так, что, сколько ни фыркал грузовичок, сколько ни подталкивали его сзади, выбраться на шоссе никак не удавалось. И тогда решено было переночевать в Казачьем Броду, с тем чтобы отправляться домой утром.
Тщетно доказывали ребята, что просто смешно и нелепо проситься к кому-нибудь на ночёвку, если есть палатки, которые для того и даны в премию, чтобы в них ночевали во время походов. Арсен, Пал Палыч и Зоя Николаевна настояли на
Поужинали с пещерным аппетитом. После ужина мальчики улеглись в своём мальчишеском углу, а девочки — в девчачьем. Скоро все заснули, все, но не Машенька с Джо. Они заявили, что идут слушать пение шакалов, хотя что слушать шакалов, если они завывают каждый вечер в совхозных огородах и до смерти надоели всем своими истериками?
Не спал и Арсен.
Правда, Дню, вернувшись, долго сердито бил кулаком в подушку, перед тем как склонить на неё свою непутёвую голову, а Машенька вздохнула четыре раза и спросила шёпотом из своего девчачьего угла: «Ты не спишь, Арсеня?» — а потом, после того как в ответ Арсен захрапел, да так громко, как ещё не храпел ни один нормальный человек с доисторических времён, повторила уже более резко и сердито: «Ну как тебе не стыдно! Ты же не спишь. И не усложняй, пожалуйста!» — факт оставался фактом: слушать шакалов она всё-таки ходила с Джо, а не с Арсеном.
Не спал и Адгур. Он вспоминал о том, как здорово они разыграли прохиндеев. Потом думал про чудесный рисунок, который он увидел на стене около того места, где закопан аккумулятор, — увидел и, к счастью, никому не сказал. Конечно, они с Мишей и Другом приедут сюда ещё раз и исследуют рисунок. Нет никакого сомнения, что круг, прямоугольник и палки — дело рук какого-нибудь неандертальца. Они с Мишей применят все достижения современной науки и датируют рисунок, а потом доложат на заседании общества. Небось тогда ребята перестанут говорить, что Миша Капелюха зазнался выше всякой меры и плохой председатель, а он, Адгур Джикирба, дезорганизатор, анархист и кладоискатель… А вдруг всё-таки таинственный рисунок указывает на клад, закопанный ещё самими джихами? Земля-то там мягкая… Вот будет здорово!
«Как не стыдно, Миша!»
В понедельник Миша бежал в школу. Настроение у него было никудышное, и вовсе не потому, что он опаздывал — он, как-никак, уже ученик шестого класса и волноваться по такому пустяковому поводу, как опоздание, ему уже не пристало. Пусть себе первоклассники волнуются. Беспокоило его другое. Экспедиция не вернулась вчера, а это значит, что-либо у них были интересные находки и они так увлеклись, что не заметили наступления ночи, либо произошло какое-нибудь чудесное приключение. И в том, и в другом случае его, председателя, там не было.
В довершение всего сегодня мама ещё раз показала, что у неё нет ни капли чуткости к собственному сыну. Узнав, что Миша не поехал в пещеры потому, что решил увлечься птичками, она сказала:
— Как же ты мог отпустить сестру одну? И какой же ты председатель, если твои ребята мёрзнут в палатках неизвестно где, а ты сидишь за горячим самоваром и ешь распаренные бублики с маслом (как будто он не отдал бы сотню горячих самоваров и тысячу распаренных бубликов с маслом за одну только ночёвку в палатке в горах). И не пора ли тебе наконец решить, чем ты увлекаешься? А то сегодня — археология, завтра — газетные статьи, а потом с бухты-барахты — орнитология. (А кто лишил его премии? Кто забраковал его статью? Об этом она подумала?)