Охотники за каучуком (Роман об одном виде сырья)
Шрифт:
Барон Ниско поднимается со своего места и именем правительства Конго объявляет мнение суда. Хотя африканское отделение компании «Анверсуаз» и допустило некоторые злоупотребления, тем не менее представляется нецелесообразным заниматься детальным рассмотрением всех связанных с этим обстоятельств, так как комиссары округов Мангала и Руби-Уэле последовали примеру майора Лотэра и скрылись, уклонившись тем самым от ответственности.
Члены наблюдательного совета и генерал-губернатор выслушивают речь с каменными лицами.
Суд в последний раз удаляется на совещание.
Антверпенские газеты «Ньуве газет» и «Ле пти блё», вначале предоставившие свои страницы для исповеди убийц, и льежская «Газет», также напечатавшая их
И действительно, заключительная речь одного из бельгийских адвокатов, взявшего на себя защиту обвиняемых на процессе в Боме, неожиданно превращается в панегирик заправилам компании «Анверсуаз». Он оправдывает бессмысленную жестокость их приказов, умело скрывая за туманом неуловимо расплывчатых формулировок всю тяжесть совершенных ими преступлений, рядит их алчность в тогу христианских добродетелей и валит всю вину на подсудимых при помощи целого набора хитроумных передержек, все детали которого настолько продуманы и пригнаны друг к другу, что механизм работает безотказно. На вечернем заседании 26 апреля оглашают приговор: двенадцать подсудимых оправданы, остальные одиннадцать приговорены к тюремному заключению на срок от шести месяцев до трех лет.
Оба офицера из округа Руби-Уэле, девять месяцев назад опубликовавшие в газете «Ле пти блё» свои сообщения, приговорены к смертной казни.
Лейтенант Вулар приговорен к смертной казни.
Сержант Бруаль приговорен к смертной казни.
Лейтенант Сарро оправдан.
Либеральная пресса Бельгии молчит. И только орган социал-демократов «Пёпль» помещает гневную статью, в которой утверждается, что суд государства Конго творит произвол, казня наименее виновных, бросая за решетку преступников средней руки, оправдывая матерых злодеев и совсем не затрагивая подлинных убийц.
30 апреля смертные приговоры приводятся в исполнение.
Приговоренные к тюремному заключению отправляются под стражей в Брюссель.
Оправданные по суду возвращаются к исполнению своих служебных обязанностей.
Центральное правительство государства Конго официально заявило: «Мы выражаем свое удивление по поводу известных сообщений в бельгийской прессе и в качестве контраргументов можем привести показания наших чиновников, совсем недавно вернувшихся из инспекторских поездок. Они нашли все в образцовом порядке, а туземцы произвели на них впечатление людей, весьма довольных своими начальниками, умеющих ценить по достоинству те усилия, которые затрачиваются на приобщение их к культуре, настроенных бодро и управляемых разумно. Конечно, прискорбно сознавать, что некоторые бесчестные агенты скатились на путь преступлений. Но зачем же возводить отдельные случаи в систему? Представители власти на местах уже занялись разбором связанных с этими случаями обстоятельств, и некоторые из них уже закончены следствием…»
«Ужасы леопольдовского режима стали достоянием мировой общественности благодаря Э. Д. Морелю… Через печать он обратился к мировому общественному мнению и, опираясь на поддержку передовой части общества,
4
«Народы Африки», М, 1954, стр. 494.
15
После увольнения из пароходства «Элдер Демпстер» Эдмон Дин Морель поселился в сельской местности на границе Уэльса.
Ни скудная обстановка крестьянского домика, ни полное отсутствие средств к жизни на ближайшие месяцы не сломили его решимости посвятить все свое время борьбе против варварской эксплуатации Черного континента международной бандой колониалистов — финансовых магнатов и политических воротил.
Совсем недавно он убедился в том, что и Франция, прельстившись неслыханно высокими прибылями бельгийских каучуковых компаний, с 1898 года с помощью многочисленных бельгийских темных дельцов ввела во Французском Конго леопольдовскую систему, тем самым не только укрепив позиции Леопольда против Великобритании, но и получив возможность придушить торговлю колонии, находившуюся на девять десятых в руках англичан. При этом особенно сильно пострадали интересы двух крупных британских акционерных обществ, одно из которых возглавлялось ливерпульским дельцом Джоном Хольтом. Переписка между ним и Морелем привела к тому, что Хольт обращается в Ливерпульскую торговую палату и, заручившись поддержкой торгового арбитража и своих деловых знакомых, становится инициатором составления памятной записки, в которой торговые палаты девяти английских городов указывают министру иностранных дел либералу лорду Лансдауну на явное нарушение «акта о Конго» от 1885 года.
Одновременно Морель публикует в Ливерпуле статью «Торговые монополии в Западной Африке», в которой выражает резкий протест против системы концессий в Конго и требует ликвидации личной колонии Леопольда в Африке путем подчинения Свободного государства Конго контролю бельгийского парламента.
Исход судебного процесса в Конго, одобрение бессильным парламентом новых леопольдовских планов «цивилизации» Конго и посылка двух новых комиссаров компании «Анверсуаз» в округа Мангала и Руби-Уэле убедили Мореля в том, что он не ошибся, заподозрив его величество в лицемерном кокетничанье реформами.
Благодаря этой статье, вскоре перепечатанной одним французским журналом, занимающимся вопросами колоний, и нашумевшей в Европе, у Мореля завязывается переписка с Саворньяном де Бразза, бывшим генеральным комиссаром Французского Конго, и с Баллэ, генерал-губернатором Французской Западной Африки, которые не раз уже выступали против политики хищнического грабежа колоний и, опубликовав в свою очередь статьи, поддержали точку зрения Мореля. В течение восьми месяцев он еле сводит концы с концами, помещая в газетах небольшие статьи по разным вопросам. Но тут он вдруг получает значительную сумму — как он предполагает, от сэра Чарльза Дайлка, — которая спасает его от нищеты.
В мае 1902 года окрыленный успехом Морель едет в Лондон, где перед членами Общества защиты туземцев впервые в жизни выступает с публичным докладом на тему «Тирания в Конго».
Он встречает горячее одобрение.
После того как депутаты парламента Дайлк и Уэйверс познакомили его со скульптором Уордом и другими выдающимися членами общества и обсудили с ним детали намечаемых мероприятий, он отправляется к либерально настроенному издателю Хейнеману, который внимательно прочитывает объемистую рукопись, составленную за последние месяцы, и наконец заявляет о своей готовности издать ее отдельной книгой.