Охотники за каучуком
Шрифт:
— Ну, а дальше?
— А дальше уже будет настоящий «великий лес», где почва почти совершенно обнажена, где идти удобно и свободно между высокими и чистыми стволами, где почти нет этих проклятых кустарников и терновника!
— Но ведь и здесь же есть высокие и чистые стволы, да еще и весьма приличной толщины! Право, черт возьми, какие красивые деревья! Как вы зовете их? .. Что касается меня, то для меня они все похожи одно на другое!
— Я, видите ли, знаю только те простые названия, под какими их отличают здесь местные
— Все равно, назовите их, мне интересно знать, а я тем временем вытащу из себя эти десятки игл и колючек, которыми я весь начинен.
— Да вот это «пао до Брайзиль», называемый туземцами ибиранитанга… Это и есть то знаменитое бразильское дерево, из которого добывается красная краска. А вот дерево луков или ииэ, а рядом с ним, — массаран-дуба, ствол которого, достигая тридцати метров, дает гуттаперчу. Сок, вытекающий из его ствола, сладок, как сахар.
— И его можно пить?
— Конечно, он очень вкусен!
— Ну, так попробуем, хотя бы только из любопытства! — сказал Маркиз, делая глубокий надрез своим тесаком в коре лесного великана.
Белая жидкость, с виду похожая на сливки стала стекать в подставленную под надрез чашку, и восхищенный парижанин погружает свои губы в эту жидкость с видом разлакомившегося кота, который добрался до чашки с молоком.
— Продолжайте, друг мой, — сказал Маркиз, — у вас превосходная манера знакомить с ботаникой, и вы увидите, как мне пойдут впрок ваши наставления!
— Вот там видите вы итаубу?
— Да, это то самое «каменное дерево», из которого сделаны бока уба наших мнимых кайманов-любителей!
— То самое!
— Превосходное дерево! .. По меньшей мере три метра в обхвате… Не дурной размер… А вот то другое дерево, у которого такой большой коричневого цвета плод?
— Его называют гвианцы канаримакак.
— А-а, это обезьянья кастрюлька, не правда ли?
— Да, сеньор! А вот абиаурана, дающая превосходные плоды, так же как и соседнее с ним дерево кожасейро, на котором растут эти красивенькие ягоды, называемые в Гвиане «Венериными яблочками».
— Какая жалость, что мы не можем взобраться так высоко, чтобы достать их! — заметил Маркиз. — Какое чудное угощение, а приходится от него отказаться!
— Да, что поделаешь… А вот, если это вас может интересовать, и «железное дерево», или панакоко гвианцев; муирапинима или «черепашье дерево», одно из красивейших деревьев, особенно ценимых краснодеревцами. Вот драгоценное дерево, кора и душистые семена которого идут для аптекарских целей и для парфюмерных изделий. Вот «фиолетовое дерево», называемое так потому, что имеет великолепный темно-фиолетовый цвет. Тут смотрите — «атласное дерево» светло-желтого цвета, блестящее и душистое.
Вдруг мулат прерывает этот интересный перечень, и невольное удивление вырывается из его уст. Он кидается вперед в самую чащу, невзирая на преграждающие ему путь лианы, тернии и пиловидные, зубчатые листья кустарников. Спустя
— Какое счастье! Вы не угадаете, что я сейчас нашел?
— Быть может, хинное дерево! — с некоторым сомнением говорит Шарль. — Но нет, это невозможно? Мы сейчас едва ли на 600 метрах высоты, а хинные деревья встречаются не ниже, как на 1200 метрах высоты!
— Может быть, это не настоящее хинное дерево, но вид очень родственный ему и весьма даже близкий, это — «хина-свечка», кору которого постоянно примешивают недобросовестные торговки к настоящей хине.
— Эта кора не излечивает от лихорадки и с точки зрения врачебной совершенно ни к чему не пригодна, но присутствие этого дерева здесь предвещает, несомненно, что не особенно далеко отсюда и настоящие хинные деревья!
— От души желаю, чтобы это было так! — сказал Шарль, внимательно разглядывая предложенные ему образцы.
— Я не сомневаюсь в этом, сеньор, — продолжал Хозе. — Как вы совершенно верно изволили заметить, мы еще не на достаточной высоте, чтобы встретить на этом плоскогорье настоящую хину! Нам надобно подняться выше, всего еще на каких-нибудь 400 или 500 метров, — и я готов отказаться от обещанного мне вами вознаграждения, если не позже как через два дня мы с вами не увидим и настоящие хинные деревья!
Эта уверенность Хозе придала всем новую энергию и бодрость.
Винкельман и Маркиз, оба весьма не сведущие в ботанике, внимательно разглядывают указанное дерево, чтобы уметь различать в свое время настоящие и ложные хинные деревья.
На вид это превосходное дерево величиною по меньшей мере в сорок пять метров с широкой, пышной кроной и беловатою корой, почти гладкой, на которой кое-где виднеются следы плесени или мха, но с большими желтыми пятнами своеобразного вида, слегка пузырчатыми и вздутыми.
Маленький караван продолжает продвигаться дальше, с нетерпением взбираясь на холмы, которые становятся все круче и круче.
Теперь ко всем трудностям, представляемым слишком обильной растительностью тропического леса, прибавилось еще утомление от частых и крутых подъемов. К тому же приходится внимательно осматривать все эти тесно придвинувшиеся друг к другу деревья, образующие пеструю, разнообразную характерную массу зелени, ветвей и стволов.
Никто уже не заботится о тропе, по которой с невозмутимым спокойствием идут индейцы. Все уклоняются кто вправо, кто влево, но не удаляясь, однако, настолько, чтобы нельзя было слышать голоса товарищей, и по примеру лесных охотников время от времени окликают друг друга.
Трое белых и мулат, вооруженные тесаками, идут, то высоко подняв головы и стараясь распознать деревья по их листве и кроне, то низко наклоняясь к земле и отыскивая среди опавших листьев знакомые им овальные листки со вздутыми прожилками и пушистою нижнею стороною, как у настоящих хинных деревьев.