Охотники за Костями

Эриксон Стивен

Воин вдруг начал прятать глаза. Он посмотрел на Полутьму, отвернулся и ушел.

— Есть вещи, — сказала Атрипреда, — о которых ты не имеешь понятия. И пусть так и будет. Незнание защищает тебя. Неразумно было показывать знакомство с летерийским языком.

— Думаю, — отвечал гралиец, — что Алрада Ан не настроен передавать кому бы то ни было содержание этого разговора. — Он улыбнулся, отыскав ее глаза: — Как и ты, Атрипреда.

— Таралек Виид, ты безрассуден.

Он сплюнул на ладони и провел по волосам, вновь удивившись гримасе отвращения

на ее лице. — Атрипреда, скажи Томаду Сенгару так: это он безрассуден, рискуя всем ради испытания мастерства Икария.

— Ты кажешься очень уверенным.

— В чем?

— Что твой спутник явится самой великой угрозой для Императора Рулада. Увы, практика показала: все, бывшие столь же уверенными в себе, мертвы. Таралек Виид, их было ТАК МНОГО. Томад Сенгар должен быть уверен. Нужно заставить его поверить, прежде чем он решится привести твоего товарища к сыну.

— Сыну?

— Да. Император Рулад — младший сын Томада. Теперь он остался последним. Трое других пропали или погибли. Скорее погибли.

— Мне вдруг подумалось, — отвечал гралиец, — что Томаду нужно не доказательство мастерства Икария, а доказательство его слабости. Какой же отец желает гибели единственному сыну?

Вместо ответа Полутьма уставилась ему в глаза. А потом отвернулась.

Таралек Виид остался один. Лицо его мрачно нахмурилось.

* * *

Сержант Хеллиан отыскала запасы рома и теперь бродила по палубе с блаженной ухмылкой. Ползвона назад она весело голосила картульскую заупокойную молитву — ведь сама Бездна разверзлась над головами вместо небес.

Мазан Гилани, носящая сейчас не панцирь, а тяжелый шерстяной плащ, укуталась от холодного ветра и присела с группой солдат, не желающих попадаться под ноги матросам. Вражеский флот остался где-то к югу, затерялся во тьме. И доброго пути.

"Теперь у нас есть Верховный Маг. Настоящий. Этот Быстрый Бен был Сжигателем. Настоящий Верховный Маг, и он спас нам шкуры. Отлично".

Плащ ее украшал новый значок — серебро, огонь и золотая нить. Она гордилась работой своих рук. "Охотники за Костями. Да, мне нравится такое имя". Не такое зловещее, как Сжигатели Мостов. Значение его малость непонятно, но это и хорошо — ведь история Четырнадцатой тоже достаточно темная. Они успели так замутить водичку, что им самим все происходящее неясно и непонятно.

"Куда мы плывем, например. Что дальше? Почему Императрица отзывает нас? Разве Семиградье не надо восстанавливать, пополнять все брошенные гарнизоны?" Но ведь континент всё ещё держит за горло чума, и продыху нет.

"Но у нас есть Верховный Маг".

Молодая Синн придвинулась поближе, и Мазан Гилани распахнула плащ. Синн приникла к ней, повозилась и прикорнула на плече.

Рядом сержант Корд снова распекал Хряся, того, что так глупо помахал врагу с борта. Как будто битва была уже выиграна. Это Хрясь все испортил под стеной И'Гатана, припомнила она. А потом бежал, поднимая ноги выше оттопыренных ушей. Теперь он слушает сержанта

с дурацкой улыбкой, расплываясь в восторге при каждом замысловатом коленце сержантской брани.

Если так пойдет дальше, подозревала Гилани, сержант бросится на Хряся и сдавит руками тощее горло с выпирающим кадыком (размером с большое яблоко). Просто чтобы стереть улыбку с глупого лошадиного лица.

Ручка Синн начала играться с грудью Гилани, выписывая круги у соска.

"Неужели чертовке такого тепла захотелось?" Мазан осторожно убрала руку, но та вскоре вернулась. Чудно. Черт побери, это первая рука, что хватает ее за весь поход.

— Все мертвы, — пробормотала Синн.

— Что? Кто "все мертвы", девочка?

— Они все мертвы. Тебе нравится? Думаю, нравится.

— Какие холодные пальцы. Кто мертвы?

— Большой.

Пальцы отдернулись, вместо них появился теплый розовый язык. И затанцевал.

"Дыханье Худа! Что ж, есть и худшие способы завершить проклятый день".

— Это моя сестра у тебя сидит?

Мазан Гилани подняла голову. Капрал Шип. — Да.

На лице солдата появилось виноватое выражение. — Она не рассказала… что произошло там, в поместье. С… ней. — Он заколебался. — Твой плащ не первый, под который она заползла. Но к женщине — в первый раз.

— Гм. Понимаю.

— Я хочу знать, что случилось. Понимаешь? Мне нужно.

Мазан Гилани кивнула.

— Я все могу понять, — сказал он, отвернувшись и потирая лицо. — Каждый справляется как умеет…

— Но ты ей брат, — кивнула она снова. — Ты будешь следить за ней, чтобы никто не совершил с ней неподобающего.

Вздох его был тяжким: — Спасибо, Мазан Гилани. Насчет тебя я не беспокоюсь…

— Не думаю, что ты должен беспокоиться о ком-то из нас. Эти взводы…

— Знаешь, — ответил он, и по щекам потекли слезы, — это меня и удивляет. Все, с кем я говорил — прошедшие через брюхо города — отвечают одними словами.

— Шип, — спокойно сказала она, — ты все еще из Ашокского Полка? Ты и другие?

Он покачал головой: — Нет. Теперь мы Охотники за Костями.

"Отлично". — У меня остались нитки. Может быть, в один прекрасный теплый день я одолжу у тебя плащ…

— Рука у тебя умелая. Я и другим расскажу. Не против?

— Не против. На этих раздувшихся гиппопотамах все равно заняться нечем.

— Я всё понимаю. То есть вообще всё…

— Иди поспи, капрал. Судя по дыханию, твоя сестричка занялась именно этим.

Он кивнул и ушел.

"Если солдат, не имеющий отношения к нашему скорбному странствию, попытается прихвастнуть… мы всем скопом сдерем с него кожу. Сорок человек и еще одна. Капитан Сорт".

По палубе пробежали четверо детей. Один залился хохотом. Синн завозилась в надежных руках Мазан и прижала губы к твердому соску. Дальхонезка смотрела на ребятишек и радовалась, что они справляются, находят свои способы исцеления. "Да, мы все справляемся как умеем".

Кого же видела Синн, когда говорила "все мертвы"?