Охотники за Костями

Эриксон Стивен

— Короткий хвост. Ты уверен?

— Да. Зверь был распростерт, и у рук находились рычаги — это был мастер, управлявший машиной.

— Там было отверстие?

— Сам белый металл становился прозрачным, когда я смотрел.

— Открывая рабочие части механизма?

— Только место, на котором сидел К'чайн Че'малле. Похоже на некую повозку для перевозки и исследований — но не для нахождения под водой; это и не машина для копания, суставчатые руки, которые видны на дальней стенке, для подобной работы не подходят. Нет, открытие Омтозе Феллака застало его врасплох.

Пожран, поглощен льдом. Приходил Джагут — проследить, чтобы никто не выжил.

Маппо кивнул. Описания Икария заставили его сделать те же умозаключения. Как и сама крепость, механизм построен для полета, рожден для парения на волнах неведомой магии. — Если желаем отдохнуть на ровном месте, — воскликнул он, — можем поискать его внутри крепости.

Джаг улыбнулся: — Вижу огонек предвкушения в твоих глазах? Похоже, передо мной снова старый добрый Маппо. Есть память или нет, ты мне родной; я слишком долго страдал, видя твою грусть. Конечно, я все понимаю. Я — то, что не дает тебе покоя, друг, и мне печально это знать. Идем, поищем дорогу в крепость.

Маппо пропустил энергично шагавшего Икария и поглядел ему вслед.

"Икарий, Строитель Механизмов. Откуда у него эти умения?" Он боялся, что скоро узнает это.

* * *

Монастырь стоял посредине иссушенных, пустынных земель: ни деревни, ни хижины на десятки лиг в любую сторону. От дорог остались слабые следы. На купленной Резаком в Г'данисбане карте его местоположение отмечено едва заметной на старой коже волнистой линией, проведенной красноватыми чернилами сверху вниз. Символ Д'рек, Осенней Змеи.

Единственное покрытое куполом здание стояло в центре прямоугольного, обнесенного низкой стеной двора; небо над ним прочертили крылья стервятников.

Скорчившийся в седле позади Резака Геборик Руки Духа сплюнул и сказал: — Упадок. Гниль. Растворение. То, что работало, вдруг сломалось. И души улетели, словно мушки. Во тьму. Осень ждет, но времена года исказились, смешались, стремясь избежать касания вынутых из ножен кинжалов. Но узники нефрита пленены навечно. Своими собственными спорами. Диспуты, ссоры — вселенная вокруг не замечается, они не заботятся о ней, глупцы. Они надевают невежество как доспехи и машут раздорами как мечами. Кто я им? Диковинка. Еще меньше. Это сломанный мир, и какое мне до него дело? Я не просил об этом, обо всем этом…

Он продолжал бормотать, но Резак больше не слушал. Он оглянулся на ехавших сзади женщин. Беззаботные, неосторожные, одуревшие от жары. Их лошади шли с опущенными головами; ребра ясно виднелись под пыльной, грязной кожей. Сбоку скакал Серожаб с обычным своим надутым и скользким видом; он то и дело без видимых усилий обгонял всадников и даже делал вокруг них круги.

— Нам нужно посетить монастырь, — сказал Резак. — Попользоваться колодцем. Может, там есть и еда…

— Они все мертвы, — каркнул Геборик.

Резак покосился на старика. — Это объясняет стервятников. Но вода нам нужна.

Дестриант Трича послал ему мрачную ухмылку.

Резак понял ее значение. Он становился бессердечным,

равнодушным к множеству страданий мира. Монастырь, полный мертвых жрецов и жриц… для него — ничто. И старик может видеть это, может заглянуть внутрь. "Его новый бог — Летний Тигр, Повелитель Войны. Геборик Руки Духа, Верховный Жрец борьбы, он видит, каким холодным я стал. И это… забавно".

Резак направил лошадь на тропку к монастырю. Остальные поехали за ним. Дарудж натянул удила перед самым входом, спешился. Ворота закрыты. — Геборик, вы чувствуете опасность?

— А у меня есть такой дар?

Резак покосился и промолчал.

Дестриант слез с коня. — Ничего живого. Ничего.

— И духов нет?

— Ничего. Она забрала.

— Кто?

— Неожиданная посетительница. — Он засмеялся и воздел руки. — Мы играем в игры. И не ожидаем… обиды. Ярости. Я бы им рассказал. Предупредил. Но они не послушали бы. Всепожирающий обман. Одно здание может стать миром, и умы внутри сперва толпятся и спорят, потом рвут друг друга когтями и клыками. Все, что им нужно — выйти наружу; но они не могут. Они забыли, что снаружи что-то есть. О, все эти лики поклонения, ни один из которых не истинный. Не обращай внимания на усердие — оно лишь служит демону ненависти. Злоба, страхи, подлые умыслы. Я бы им рассказал.

Резак прошелся вдоль стены, ведя за собой лошадь. Сел в седло, подтянул ноги и встал. До верха стены можно дотянуться рукой. Он залез на ограду. Во дворе трупы. Дюжина или больше, чернокожие, по большей части голые, лежат тут и там на белом плотном грунте. Резак прищурил глаза. Тела выглядели… кипящими, пенящимися, оплывающими. Дергались. Он отвел взгляд. Двери купольного храма распахнуты. Справа имелся загон, окружающий длинное недостроенное строение из глиняных кирпичей, высотой в две трети стены. Корыта со штукатуркой и брошенные инструменты показывали, что оно останется недостроенным еще очень долго. Падальщики облепили крыши, но ни один не пытался пировать на трупах.

Резак соскользнул во двор. Прошел к воротам, поднял засов и открыл тяжелую дверь.

Серожаб ожидал снаружи. — Огорченно и недовольно. Так много гадостей в этом разрушенном месте. Отвращение. Мой аппетит. — Он вошел внутрь и неохотно приблизился к телу. — Ах! Они кишат! Черви, повсюду черви. Плоть поганая, поганая даже для Серожаба. Мерзость. Давай уйдем из этого места!

Резак приметил колодец в углу между храмом и пристройкой. Вернулся к спутникам, ожидавшим снаружи: — Давайте бурдюки. Геборик, не сможете проверить помещение, поискать еду?

Геборик улыбнулся: — Скот отсюда не выпустили. Прошли дни. Жара убила всех. Дюжину коз, двух мулов.

— Просто еду.

Дестриант пошагал к зданию.

Сциллара слезла с лошади, взяла водяной мех у Фелисин и подошла к Резаку. — Вот. Мой тоже.

Он поглядел ей в глаза. — Интересно, не предупреждение ли это.

Она чуть вздернула брови: — Мы такие важные птицы, Резак?

— Ну, я не имел в виду именно нас. То есть — не следует ли нам принять это за знак.

— Мертвых жрецов?