Охотники за мифами
Шрифт:
На деле, однако, все происходило не совсем так. Во-первых, капитан предусмотрительно сам позаботился о меблировке дома, а во-вторых, успел провести несколько недель в супружеской постели со своей беременной женушкой, прежде чем отправился в роковое плавание. Правда была менее красочной, но не менее трагичной, чем легенда.
В понедельник после полудня, преодолевая ноющую головную боль, прожигавшую путь в его мозгу, как бикфордов шнур, Тед Холливэлл сидел в гостиной Дома Капитана Йенсена (именно так гласила табличка над входной дверью) и слушал Марджори Уитни. Хозяйка поила гостя чаем, нелепо улыбалась
— Чудесный рассказ, миссис Уитни. Вам, должно быть, приятно жить в стенах, насквозь пропитанных историей. — Холливэлл отхлебнул глоток чая с легким привкусом миндаля и осторожно поставил чашку. — Но мне действительно необходимо поговорить с Джулианной. Как вы думаете, она скоро придет?
Все время, с тех пор как появился Холливэлл, Марджори Уитни проявляла к нему нечто вроде очень хрупкой любезности. И вот теперь в этой любезности — точно в китайской фарфоровой чашке, подумал про себя Холливэлл, — появилась малюсенькая трещинка.
— Как я уже говорила, она недавно ушла в спортклуб, господин помощник шерифа…
— Точнее, детектив.
При этих словах женщина словно окаменела.
— Уверена, Джулианна сейчас спустится. — Ее ноздри раздувались, она тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки. — О, простите мою невнимательность. Кажется, в буфете осталось сдобное печенье. Позвольте принести вам немного к чаю…
— Отлично. Просто чудесно, — сказал ей Холливэлл.
— Мне совсем не тяжело, — ответила миссис Уитни, тут же встала и поспешно вышла из комнаты с таким видом, будто вовсе не собиралась возвращаться. Возможно, так оно и было.
Чай оказался несладким, и второй глоток Холливэлл сделал главным образом из вежливости. Отставив чашку, он сложил руки на коленях и постарался не слишком расслабляться в уютном цветастом кресле, куда усадила его по приходе миссис Уитни. Ему хотелось встать и пройтись по комнате, но он побаивался. Вдруг женщина все-таки вернется со своим сдобным печеньем и решит, будто полицейский что-то вынюхивает. Несмотря на серьезность ситуации, при мысли о печенье в животе заурчало, и он стал вспоминать, когда же в последний раз хоть что-нибудь ел.
Прошло несколько минут. Холливэллу начало казаться, что он в ловушке. Он разглядывал чайную чашку и поднос, на который миссис Уитни поставила чайник, чашки с блюдцами, молочник, лимон и керамическую клубничину, оказавшуюся сахарницей. Поймав себя на том, что снова тянется к чашке, он понял: пора.
Тед уже поднимался на ноги, когда в комнату вошла Джулианна.
— Детектив Холливэлл? Простите, что заставила вас ждать.
— Понимаю. Я пришел чуть раньше, чем мы договаривались. Благодарю, что нашли время встретиться со мной.
Холливэлл много лет был полицейским и знал, что такие фразы подойдут для начала лучше, чем упоминание о несостоявшемся бракосочетании или даже соболезнования по этому поводу. Это успеется.
Джулианна оказалась привлекательной женщиной с тонкими, изысканными чертами лица, которые показались ему несколько неуместными. Холливэлл не сразу понял, откуда возникало такое
— Мне совсем не тяжело, — сказала она.
Те же слова произнесла ее мать несколько минут назад. Но, как и в случае с матерью, это была ложь. В глазах Джулианны он видел боль, сожаление и скорбь.
— Я знала мистера Баскомба всю свою сознательную жизнь. Не могу себе представить…
Она покачала головой и махнула рукой, словно отметая слова — любые слова, которые могли последовать.
— Ведь Колетт Баскомб вы тоже знали довольно хорошо.
Джулианна кивнула.
— Оливер с сестрой очень близки. Сейчас Колетт живет в Нью-Йорке. Когда она вышла замуж, они стали видеться не так часто, как им хотелось бы. Но вы правы, через него я знаю Колетт довольно хорошо. Она моя подруга. У меня нет ни брата, ни сестры, а Колетт всегда относилась ко мне как к младшей… — она вымученно улыбнулась уголком рта, — как к младшей сестренке. Не больше и не меньше.
Холливэлл постарался придать лицу нейтральное выражение:
— Как вы считаете, смогли бы вы сохранить дружбу с Колетт, вне зависимости от отношений между вами и ее братом?
— Мне хочется думать, что смогла бы. Просто хочется так думать. Я люблю ее. Но все же она сестра Оливера, а мне… — Она нахмурилась и секунду помедлила, глядя прямо на Холливэлла. Потом сжала губы так сильно, что они превратились в белую полоску, и буквально выдохнула: — Мне понадобится время, чтобы осмыслить все, что я сейчас испытываю по отношению к Оливеру. Я не могу себе представить, чтобы это не повлияло на мое общение с Колетт.
Холливэлл сунул руки в карманы и отошел к окну. Он чувствовал, что она наблюдает за ним, но намеренно дал ей возможность немножко побыть вне поля его зрения.
За окном открывался вид на заснеженный луг.
— Выяснилось что-нибудь? — наконец произнесла Джулианна довольно неестественным голосом. — Насчет Колетт, я имею в виду.
Детектив повернулся и покачал головой.
— Боюсь, нет. Но в доме не было найдено ничего, позволяющего предположить, что мисс Баскомб каким-то образом пострадала.
Глаза Джулианны гневно вспыхнули.
— Вы хотите сказать — не считая трупа ее отца?
Тут у нее задрожал подбородок, и, побледнев, она прикрыла рот рукой, словно сама удивилась словам, сорвавшимся с ее губ.
— Извините. Я знаю, что вы имели в виду. Просто я на грани нервного срыва.
— Понимаю. И очень хочу сообщить вам хоть что-нибудь успокаивающее. Но в данной ситуации нет ничего приятного. Убийство мистера Баскомба — кошмарное событие, а в отсутствие сына и дочери мы даже не можем приступить к воссозданию картины, предшествовавшей преступлению. Единственное, что нам остается, — искать Оливера и Колетт. Не сумеете ли вы хоть как-то помочь нам? Куда они могли бы поехать вдвоем? Знаете ли вы кого-нибудь, с кем они связались бы, желая укрыться на время?