Охотский рейд комкора Вострецова(Разгром белогвардейской банды генерала Пепеляева)
Шрифт:
Командующий судами Азарьев писал: «В ночь с 25 на 26 апреля на „Ставрополе“ состоялось секретное заседание под председательством тов. Вострецова, при участии командиров крейсеров [22] „Ставрополь“ и „Индигирка“, начальника оперативного отдела штаба морсил т. Престина, моего помощника тов. Вологдина, состоящего при мне комиссара тов. Богданова и меня. Вострецов знакомил всех присутствующих с целью экспедиции, а также параллельно с этим вырабатывались некоторые условия плавания в гг. Охотск и Аян… Кроме того, были выработаны правила сигнальной и радиотелеграфной вахты и некоторые мелкие вопросы плавания. Отход был назначен на 26 апреля в б часов утра. А в 4 часа утра на „Индигирке“ при подъеме парового катера из-за лопнувшей оттяжки отводного блока катер ударился о ванты левого борта фок-мачты, которые лопнули,
22
После переоборудования корабли стали называться вспомогательными крейсерами.
23
ЦГАВМФ, ф. р. — 2193, оп. 1, д. 11, л. 146.
Авария на тринадцать часов задержала выход кораблей в море. В эту беспокойную ночь многие из командиров и политработников экспедиции не сомкнули глаз. А намаявшиеся за день красноармейцы спали богатырским сном. На рассвете сильный грохот упавшего катера разбудил многих из них, они прильнули к иллюминаторам, но, ничего не поняв, забрались на нары досматривать сны.
Прохладный день 26 апреля клонился к концу. Несмотря на то, что в бухте был штиль, у гранитных берегов военного порта гуляли высокие волны. Тяжело наваливаясь на пароходы, они нехотя откатывались назад.
В 17 часов на «Индигирке» заработала лебедка, загремели якорные цепи, пароход снялся со швартовых и тихо, без прощальных гудков вышел из бухты Золотой Рог. Через час так же незаметно покинул Владивосток и флагманский корабль экспедиции «Ставрополь». В 21 час пароходы встретились и уже вместе вышли в океан. В голубом прозрачном мареве исчез, растворился родной Владивосток… Через несколько часов судна прошли мимо острова Аскольда, маяк которого долго мигал им прощальными огнями. Но вот и он скрылся, поглощенный морским простором. Корабли взяли курс на север.
В это время на пароходах командиры и политработники проводили собрания, зачитывали бойцам приказ командования о ликвидации банды Пепеляева, беседовали о целях и задачах экспедиции. Сам Вострецов, его заместители Безродный и Погребов, военком отряда Пшеничный побывали в каждом жилом отделении, лично переговорили со многими армейцами. И каждый раз возникало нечто вроде митингов. Настроение у личного состава отряда было исключительно боевое, бойцы горели единым желанием — как можно быстрее разгромить последнюю шайку белобандитов.
Первую походную ночь почти никто не спал. Бодрствовал в своей каюте и Вострецов. Командующий экспедицией не сомневался в победе, беспокоил его сам путь к Охотску. Коварное Охотское море могло преподнести не один сюрприз. Правда, опытный полярник Павел Георгиевич Миловзоров уверял его вчера, что уже через десять дней они будут в Охотске, однако…
Первая задача — незаметно пройти пролив Лаперуза, который контролировался Японией. Несколько успокаивала плохая погода: моросящий дождь и густой туман скрывали от вражеских глаз советские корабли. А что, если вдруг подует ветер и разгонит туман? В полночь 30 апреля экспедиционный отряд благополучно миновал пролив, напряженность разрядилась… Впрочем, волновались на этом отрезке пути лишь руководители похода, командный состав и военные моряки. Основная масса экспедиции еще с вечера деятельно готовилась к большому событию — на следующий день многим из них предстояло впервые праздновать Первое мая.
Наступило утро. Было оно радостным и торжественным. На мачтах кораблей впервые в Охотском море гордо реяли флаги пролетарской революции, флаги Первомая. Были поздравления, звучали песни… Праздник есть праздник. Были и митинги. С капитанского мостика «Ставрополя», а потом «Индигирки» выступали командующий, комиссар, рядовые бойцы. Вот только погода была явно не весенней, да зоркие сигнальщики неожиданно заметили в пределах видимости перископ неизвестной подводной лодки [24] .
24
Японская разведка, видимо, знала о посылке экспедиционного отряда. Японская печать, подробно освещавшая весь ход Гражданской войны на Охотском побережье, вдруг летом 1923 года замолчала.
Н. Н. Азарьев писал в своем донесении: «1 мая в 2 часа ветер перешел к весту и стал усиливаться. В 4 часа появился сильный туман. В 8 часов 10 мин. с подъемом флага передали на „Индигирку“ поздравления с праздником 1-го Мая и по этому случаю занятия не проводились. В 9 час. 10 мин. встретили плавучий мелкий лед… Уменьшили ход до малого и начали лавировать между льдинами, идя на „Ставрополе“ головным. В 10 час. в широте 47°45'… встретили плавучий лед: отдельные льдины с торосами от 10 до 20 фут. и ледяные поля в десятину и более размерами» [25] .
25
ЦГАВМФ, ф. р. — 2193, оп. 1. д. 11, л. 147–148.
В тот день пароходы вынуждены были лечь курсом к Сахалину, надеясь обойти ледовые поля, но они сплошным массивом угрожающе надвигались на корабли. В полдень вдруг пошел сильный снег, разыгралась пурга, да такая, что не всегда бывает и зимой. Но и в эту ужасную погоду экспедиционный отряд продолжал свой путь.
Наступили восьмые сутки утомительного рейса. Холодная неспокойная ночь. Глубоким сном забылись на солдатских нарах уставшие красноармейцы-нерчинцы. Бодрствуют только вахтенные матросы и солдатские караулы. Не спится сегодня и командиру экспедиционного отряда — мучают будущие заботы, ноют разбереденные непогодою старые раны. В памяти вдруг встали тяжелые бои под Челябинском в июле 1919 года. Тогда его 242-й Волжский полк первым ворвался на привокзальную площадь города и, посеяв панику в рядах белых, захватил большое количество военных трофеев. Враг несколько раз бросался в контратаки, надеясь выбить небольшой отряд до подхода основных частей, но красноармейцы мужественно и умело защищались. Особенно досаждал белым пулеметный расчет, не дававший поднять головы. И вдруг замолчал верный «максим». В чем дело? Вострецов бросился на помощь. Оба пулеметчика были убиты, и командир сам продолжал косить огнем наседающего противника. За мужество и отвагу, проявленные в этом бою, С. С. Вострецов был награжден орденом Красного Знамени. В ноябре этого же года полк его опять первым и все так же внезапно ворвался в «колчаковскую столицу» Омск и заставил коменданта города подписать приказ о капитуляции. В новогодний праздник 1920 года Степан Сергеевич стал членом ленинской партии. В том же двадцатом, за участие в разгроме белополяков на западном фронте, он был награжден вторым орденом Красного Знамени. Потом были штурм Спасска в октябре 1922 года, освобождение Приморья от интервентов, были походы и жаркие бои.
Вострецов снова попытался уснуть, но сон не шел. Сквозь тонкую стенку каюты слышался скрежет льдов о борта корабля. Вострецов потянулся к стопке книг и взял в руки пухлый том доктора В. Н. Слюнина «Охотско-Камчатский край», который внимательно изучал накануне. Книга раскрылась на странице с подчеркнутыми карандашом словами: «В мае Охотское море ото льда очищается, и корабль, идущий на север, нигде не встречает препятствий».
Степан Сергеевич грустно улыбнулся. Увы, май уже наступил, а льды шли сплошной массой.
Чтение книги было прервано самым неожиданным образом. Пароход вдруг дрогнул всем корпусом, словно наткнувшись на какую-то преграду, и остановился. Накинув шинель, Вострецов выскочил на верхнюю палубу. Утро уже наступило, и холодный густой туман скрадывал видимость. Сквозь его тяжелую завесу расплывчатым силуэтом проглядывалась «Индигирка». Оттуда что-то усиленно сигналили прожектором. «Ставрополь» стоял, уткнувшись носом в сплошное поле торосистого льда.
Почти одновременно с Вострецовым пришли на капитанский мостик Миловзоров, Азарьев и Пшеничный. Тут же вчетвером провели они летучий военный совет. Степан Сергеевич уже слышал мнение некоторых моряков, которые при первой же встрече со льдом предлагали вернуться во Владивосток и переждать недельку-другую. Вострецов тогда потребовал прекратить подобные разговоры, но сегодня стихия невольно заставила его искать ответа у специалистов. И в первую очередь Вострецов хотел знать мнение опытного полярника Миловзорова. Павел Георгиевич решительно высказался за продвижение вперед. Он был уверен в прочности и маневренности своего «Ставрополя». А по поводу «Индигирки», прозванной моряками бабушкой Тихоокеанского флота, сказал: