«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I
Шрифт:
Россшг^1^в мемуарах
Все это я знал от моей секретной агентуры. Рассказ Петрова ни в чем не уклонялся от моих сведений, и я только наружно с напряженным вниманием слушал его. Как бы торопясь перейти к главному и наиболее интересному для меня, я прервал Петрова и попросил назвать имена местных саратовских эсеров. Он назвал давно и хорошо знакомых мне Левченко, Кочеткову и моего сотрудника «Николаева» Назвал еще два или три имени менее крупных в местном подполье лиц. Я выразил на своем лице крайнее изумление, услышав эти имена, и сказал Петрову, что Кочеткову я не знаю вовсе, а про других полагал, что они давно выдохлись и что активной работы я за ними не замечал. «Теперь вы заметите 1» - сказал Петров.
Этой именно откровенностью
Мы перешли к обсуждению практических возможностей сотрудничества, а главное, к рассуждениям, при каких условиях возможно ему выйти на волю. Дружеская беседа затянулась за полночь!
На другой день я засел писать доверительное письмо директору Департамента, в котором изложил беседу с Петровым, впечатление от этого разговора и некоторые соображения насчет руководства Петровым в том случае, если сотрудничество с ним окажется возможным. Я писал, что Петров не скрыл ничего существенного относительно подпольной деятельности в Саратове, назвал имена наиболее законспирированных лиц, полагая при этом, что они нам неизвестны и что таким образом он выдает их нам; что впечатление мое складывается в пользу сотрудничества с ним, но при непременном условии - оставить его под каким-нибудь предлогом в одном из городов Поволжья, где я мог бы в течение нескольких месяцев проверить его своей агентурой и только после этого передать его другому розыскному органу в одной из столиц.
Это мое весьма существенное условие для проверки Петрова не было принято во внимание. По-видимому, в Петербурге спешили обзавестись как можно скорее новой, осведомленной и близкой к планам Боевой организации агентурой, а мою осторожность объясняли, вероятно, желанием удержать Петрова в своих руках. Вскоре от полковника Семигановского я узнал, что Петрова под конвоем, но конспиративно отвезли в Петербург (формально - якобы для предъявления его разным свидетелям по прежним, числившимся за ним делам, а неформально - для переговоров с лицами, руководившими розыском в Департаменте полиции) и что в Петербурге он виделся
PoccuiKJLe мемуарах
с генералом Герасимовым. Через некоторое время я узнал, что Петров обнаружил признаки психического расстройства и помещен в соответствующее отделение тюремной больницы. В это время Семигановский, не скрывая от меня, что Петров симулирует болезнь, просил дать ему для передачи Петрову адрес конспиративной квартиры, куда он мог бы явиться, если бы удался побег. Я оборудовал для этого квартиру, на каковую действительно в один прекрасный день и явился Петров и вызвал меня для разговора. В разговоре моем с Петровым я с изумлением узнал о незаурядной его ловкости в симуляции сумасшествия и необыкновенно смелом прыжке из окна второго этажа, что при его искусственной ноге было делом нелегким. Я всячески уговаривал его остаться нелегально в Поволжье, снова наводя его на мысль о моей беспомощности в местном розыске и крайней желательности его помощи, но Петров заявил мне, что он, по уговору с представителем Департамента, должен немедленно ехать в Петербург.
Больше я его не видел, но он как-то летом того же года по условному со мной адресу прислал мне привет из Финляндии. В мае того же года мне пришлось быть в Петербурге. Я зашел в столичное охранное отделение, столь хорошо мне знакомое за время моей службы в Петербурге. Зашел прежде всего представиться, познакомиться и переговорить с новым начальником, полковником Карповым, которого я до того не знал Я мог, конечно, ожидать, что Карпов, имевший в то время в своем распоряжении упомянутого мной Петрова, захочет расспросить меня о нем и о подробностях, сопровождавших его пребывание в саратовском подполье, об его аресте и моих разговорах с ним. Но полковник Карпов едва ли был нормальным человеком. Он весьма сухо и высокомерно принял меня и отказался говорить со мной о чем-либо, касавшемся Петрова. Впечатление он на меня произвел странное. Он топорщился, силясь подчеркнуть свое значение среди руководителей политического розыска. Я быстро распростился с ним и в беседах с офицерами, состоявшими на службе в этом отделении
Обстановка самого убийства Карпова тоже свидетельствует об его ори-гинальничании. Она противоречила элементарнейшим правилам конспирации и предусмотрительности. Карпов для свиданий с Петровым нанял специальную конспиративную квартиру, но почему-то, в обход всяких
Россия^^в мемуарах
принципов, поручил тому же Петрову устройство электрического оборудования в ней и проводку звонков. Петров имел возможность посещать квартиру когда ему вздумается и добился того, что в этой квартире не было ответственного хозяина. Он устроил сеть электрических проводов, конечными пунктами которых были, с одной стороны, взрывчатый снаряд, пристроенный под сиденьем дивана, на котором обычно по приходе на квартиру устраивался Карпов, а с другой стороны - кнопка с наружной стороны двери в квартиру. Устроив все это, Петров в одно из свиданий с Карповым, видя, что последний удобно уселся на диван, вдруг обнаружил отсутствие папирос и под этим предлогом быстро вышел из квартиры, нажал злополучную кнопку и взорвал незадачливого полковника. Петров после взрыва бросился бежать, но был задержан находившимся неподалеку городовым и был затем казнен.
Известно, что Петров после переговоров в Петербурге с высшими руководителями розыска был переправлен за границу, где, сойдясь снова с заграничными эсеровскими лидерами, выдал им всю сложную комбинацию с предложением им правительству своих услуг. Замышлялось, конечно, убийство не только Карпова, но и более высоких сановников.
Ликвидация Поволжского областного комитета эсеров показала, что не все обстоит благополучно в Поволжье с постановкой политического розыска Самара никогда не имела доминирующего значения в Поволжье, и первое районное охранное отделение было там организовано в конце 1907 года только потому, что тогда начальником Самарского губернского жандармского управления был полковник Бобров, считавшийся хорошим розыскным офицером и получивший до того розыскной стаж на службе в Саратове. После убийства Боброва на вакантную должность начальника Самарского губернского жандармского управления и одновременно начальника Поволжского районного охранного отделения попал никак не подходивший к этой должности полковник Критскии которого вывозили неплохие помощники.
Подлинного руководства из Самары не ощущалось. Вследствие этого, несмотря на ту помощь, которую я оказывал из Саратова, произведенные тогда в других губерниях нашего района ликвидации местных эсеровских групп дали неважные результаты.
По предложению Департамента полиции я представил объяснительную записку, в которой обсуждал причины, повлекшие за собой неважные результаты розыска по городам Поволжья, и, между прочим, высказал мысль, что подлинным местом районного охранного отделения должен быть Саратов - столица Поволжья.
Руководители и чиновники Департамента полиции.
Слева направо: сидят П.К. Лерхе, С.Е. Виссарионов,
С.П. Белецкий, В.Ф. Джунковский, К.Д. Кафафов, С. А. Пятницкий; стоят делопроизводители. 1913 г.
Участники совещания руководящего состава Департамента полиции
|с представителями политического и уголовного сыска на местах (в центре - В.Ф. Джунковский, справа от него - С.П. Белецкий). Нюнь. 1913 г.
Гршпа сотрудников Департамента полиции и Петербургского охранного отделения (в центре, с лентой на груди - А. В. Герасимов)
Проаониторъ Евгсжй Филипповича Аэевъ
¦ Гми •«•ВТ..
Ili|iiiftiiui' uuikii llntn Iln.fuii-M'iv. Ь.шчт). Г« 11
Рягими., Iliittfi'f-aiwm,
Нримлтл'TmciMli.ijiUiHiMtili, *uuif г[»1яшь |»«« pbiii • i • »**. корттмя 1ii»« »».'¦» ««J» *|"'l i1*‘ ‘
4
yf
Л0Л1. NKoicit, С]*»* шли, muiiiu ijtim ^miMinu mi » •