Охранник для президента
Шрифт:
После этого необыкновенного события Игорь послушался наказа императора Николая и всё увиденное подробно записал, заодно дополнив тетрадочку воспоминаниями яви восьмилетнего возраста. И однажды, набравшись смелости, показал это одному протоиерею, но маловерный батюшка не просто не поверил подростку: он высмеял Игоря прилюдно, а заодно и небесной карой пригрозил. Парень тогда вне себя от происшедшего порвал тетрадочку, а вскоре их семья уехала на родину – далеко на север, где отцу к тому времени дали квартиру.
На новом месте жизнь Игоря Русанова, как говорили раньше, изменилась, словно в сказке. Произошло это земное чудо под вечер: он торопился после уроков домой и у школьного двора встретился глазами с русоволосой синеглазой
Только главное оказалось другим: сразу понялось там, где впервые до испуга и боли сжалось и застучало, что именно её – родного человека – он всегда ждал, зная, что они обязательно встретятся. Дальнейшие годы подтвердили, что удивительная обладательница редкостных небесных даров способна не только стать его женой, но и верным другом: словом, той самой единственной, для которой, казалось, и писались именно все лучшие песни и ставились самые замечательные фильмы.
Но не дал Бог им детей; и горечь родных сердец привела их в детский дом, после чего, один за другим, зазвенели детские голоса в трехкомнатке, дарованной родителями, в свою очередь, охотно обосновавшимися в родном деревенском гнездовье под областным центром. Для кого-то четверо девочек и на рассаду мальчик, может показаться многовато для простого школьного учителя и воспитателя детского садика. Да только где любовь, да лад, – такая мера, конечно, не для примера.
Может быть, этот вечер был одним из самых счастливых в семействе Русановых. Во-первых, Игорь не только встал самостоятельно на ноги и вместе со всеми повечерял, но даже, верный своей привычке, чуток пошутил, правда, для того, чтобы избавиться от вопросов о происшествии. До сих пор, когда что-то доводилось недоговаривать, он так и не разучился краснеть. Так что его разлюбезная женушка с чадами легко могла раскусить хозяина и, избегая понятного, но излишнего любопытства родных, он вскоре опять прилёг в своей комнате. Впрочем, Игорь действительно не ведал, что случилось на самом деле, да и знать не хотелось. Жив-здоров – и слава Богу.
И вновь трепетной ниточкой заструившиеся воспоминания о его удивительных сонных видениях длиною в человеческую жизнь, внезапно оборвались, впервые натолкнувшись на неожиданно выскочившую, как убийца, мысль. А ведь и дом-то Игорев, оказывается, расположен едва не в двух шагах от старинного деревянного особняка, ныне охраняемого, как гласила официальная табличка, государством, и вмещавшего в послереволюционные годы иностранную дипломатическую миссию.
Всякий день школьный учитель мог самолично обозревать его из окна своей панельки, где столько раз был у него в видениях царь Николай. И именно отсюда, из этого деревянного особняка – имеющий уши, да услышит! – накануне расстрела царской семьи отправился ночной порой в Екатеринбург чёрный человек, чтобы за несколько часов до убийства невинных нанести на двери подвальной комнаты особые знаки-метки, венчающие торжество задуманного злодеяния. Не потому ли тогда от самого рождения неймётся и, видно, уже никогда не наладиться покою у Игоря Русанова и таких же, ему памятно подобных, которым – хочется верить, – несть числа…
А в доме вновь слышались весёлые голоса, и в одной из комнат Настя уже что-то полушёпотом выясняла у Татьяны и Оленьки. Но вскоре всё успокоилось, когда стало известно твердое отцовское решение о том, что назавтра он отправляется в паломническую поездку.
Тогда все вместе наладились готовить главу семейства в дальнюю дорогу. Кто занимался провиантом, кто собирал дорожную одежду, а Машенька, ещё не совсем окрепшая от простуды, под материнским руководством и «о здравии» и «об упокоении» писала аккуратные записочки, чтоб никого не забылось в поездке помянуть. Словом, всё как всегда: это была далеко не первая отцовская поездка по святым местам. И подготовка к
Раба Божия Нина удостоилась от Господа быть свидетелем чудесных явлений святой убиенной Царской Семьи. Причём приходили они к ней наяву, все семеро. На протяжении всей жизни Нина неоднократно видела святого убиенного Царя Николая Второго, но уже в сонных видениях. Её полные данные – в Комиссии по канонизации святых.
Глава пятая
Возле небольшого храма, через дорогу от гостиницы, было оживлённо и людно, как-то по-особому празднично. Вообще, эта церковь в народе называлась между собой семейной, в ней, правда, всегда было уютно и, как в настоящей избе, по-домашнему надёжно. Ещё недавно она стояла возле проезжей дороги совсем неприметной, даже какой-то ущербной в своей неприметности. Многие горожане и не знали, что это самая настоящая церковь. Торчит какое-то кирпичное место под деревянной линялой крышей, и пусть себе будет. Не сравнить было со знаменитой, через пешеходный переход, пивной, куда, дай только волю, вовсе бы не закрывались двери.
Но вот в этой неприглядной церквушке появился настоятель, совсем ещё молодой, но какой-то ревностнохозяйственный и молитвенный. Сила в нём оказалась именно та, что сдвинула дело с мёртвой точки. Да и прихожан с каждым разом становилось больше: особенно это отмечалось после простых и ясных проповедей нового настоятеля. Помаленьку закипела и работа как вокруг, так и в самом здании: для нужного дела, словно сами собой, нашлись и благотворители. А уже через год, как не удивиться, многое изменилось: церковь по-хорошему ожила; наладились и паломнические поездки по святым местам. Настоятель сам был в них сопровождающим, и это опять всем нравилось: не страшась никакого пути и возможных препятствий на неблизкой дороге, было безбоязно ездить с таким человеком.
Нельзя было не обратить внимания, что народ к нынешнему отъезду подобрался своеобразный: все какие-то по-своему торжественные и тихие, а если со стороны, по-простому выразиться, слегка пришибленные. Такой вывод, в частности, незамедлительно сделал Колька Рыжий, инструктируя уже не по первому разу напарника: они пристроились в стороне ото всех, у кривой пыльной берёзы с безнадёжно обвисшими ветвями, откуда прекрасно было видно всех подходяще-уходящих.
Встретились, понятно, заранее, чтобы не прозевать возможного прихода «царя». Рыжий с ходу сунул путешествующему не по своей воле пакетик с таблетками, грозно указав глазами: мол, головой отвечаешь! И Глебов, без слов прихлопнув переданное в нагрудный карман куртки, хрустко щёлкнул кнопкой, куда от нас денется! Но он же и заметил, что обычно наглый Колька ведёт себя по-другому: часто помаргивает глазами, мелко косится по сторонам и постоянно потирает, видно, потеющие руки. И ночная мысль о непростых таблетках опять цапнула, – крапивно обожгла неопытного проныру. А тут ещё Рыжий вовсе побледнел, отшатнувшись от своего собеседника: откуда-то из-за спины неспешно вышел, направляясь к церкви, тот самый сбитый мужик с пластиковым пакетом в руках.
Обоим заговорщикам разом почудилось, что он всё время незаметно находился позади и прекрасно обо всём слышал. Да ещё, перекрестясь перед входом, мельком оглянулся в сторону, и оба подельника могли дать голову на отсечение, что он их взаправду разглядел! И разве могло быть отныне два мнения о дальнейшей судьбе «царя»; даже у самого Глебова, с молчаливой обречённостью вынужденного признать, что своя рубашка всё одно ближе к телу.
– Ты понял? – следом ещё сам Колька подлил масла в огонь. – Нет, ты догоняешь: да он нас просто сфоткал, гад! Мол, знаю я вас и не боюсь! Теперь мы верняком на крючке!