Охваченные страстью

Донован Кейт

– Она насадила сад, но дом построил и обставил Дэниел вместе со своим другом Шоном. Если вам повезет познакомиться с Шоном во время вашего визита, вы узнаете то, что известно немногим: в море он тратит время понапрасну, ведь он может творить чудеса из дерева и кирпича.

– Он друг капитана Маккалема?

– Старший помощник у него на шхуне, – пояснила Абигайль. – Дэниел нанял его в тот год, когда они с Лили поженились. Мой муж преподнес им шхуну в качестве свадебного подарка, главным образом потому, что ему претила мысль иметь зятем простого матроса. Но капитан! – Она неодобрительно хмыкнула. – Муж

мой и Лили находили этот статус вполне респектабельным и романтичным.

– Судя по тому, что я о нем слышала, ваш зять просто создан для такого занятия, – улыбнулась Эрика. – Боюсь, что и я согласна с мнением вашего мужа и дочери – это весьма привлекательное занятие. – Она понизила голос, чтобы Полли ее не услышала, и спросила: – Вы не одобряли этот брак?

Абигайль помолчала, потом жестом указала на круглый стол красного дерева, на котором уже стояли кувшин с лимонадом и блюдо лимонных пирожных.

– Присядьте и освежитесь, а я расскажу вам все по порядку. Полли, пойди взгляни на братиков, они вот-вот должны проснуться. Только не буди их сама, – добавила она строгим голосом. – Им надо хорошенько отдохнуть.

Полли кивнула, повернулась и сбежала вниз в выложенный плиткой длинный коридор.

– Какая милая девочка, миссис Линдстром. Я невероятно удивилась, увидев, как она вдруг возникла передо мной словно ниоткуда, вся мокрая и одетая как мальчик.

– Вам это не по душе? Мне тоже. Это все затеи Дэниела. Уверяю вас. Полагаю, он достаточно знает мужчин и потому надеется, что она не привлечет ни одного. – Абигайль задумчиво улыбнулась. – Вы спросили, одобряла ли я этот брак. Ответ мой – да, но только потому, что Дэниел Маккалем вызывал на лице моей девочки такое сияющее выражение, какого мне никогда не доводилось видеть. К тому же я думала, что она убедит его бросить жизнь на море, совершенно не подходящую для женатого мужчины, особенно после того, как родилась Полли. Я была уверена, что они покинут эту глушь и переберутся в Салем, чтобы жить вместе с мистером Линдстромом и со мной. Но Дэниел чудовищно упрям. Решает только он, и никто больше.

– Вы говорили об этом в вашем письме. – Эрика улыбнулась, принимая из рук хозяйки стакан лимонада. – Но есть кое-какие подробности, о которых вы не сочли нужным упомянуть Расселу Брэддоку.

Абигайль иронически приподняла бровь.

– А разве письмо вашей подруги Сары было откровенным до конца?

– Точное попадание, – с усмешкой признала Эрика. – Думаю, мы обе немножко погрешили в этом деле, но теперь нам следует высказать друг другу всю жестокую правду, если мы хотим увидеть счастливое супружество.

– Жестокую правду? – Абигайль пожала плечами. – Я руководствовалась исключительно собственными интересами отличие от вас. Я жажду уехать домой в Салем, а поскольку знаю, что Дэниел ни за что не позволит мне увезти с собой внуков, мне необходимо найти особу любящую и привлекательную, которая заняла бы здесь мое место. Но только не наемную воспитательницу, – добавила она резким и категоричным тоном. – Таким было бы решение Дэниела, однако оно неприемлемо.

– Если бы вы только могли видеть, как предана Сара своим маленьким подопечным, как она их любит, вы поняли бы, что некоторым наемным слугам можно доверять настолько же, если не больше, насколько и собственной плоти

и крови.

– Каким образом вы так хорошо ее узнали?

Эрика запнулась, но то, что она сама сказала Абигайль, было верно: они должны быть совершенно честными друг с другом. И она ответила:

– Сара – гувернантка маленьких сестер моего жениха. Родители Джека умерли, и он совсем пропал бы, если бы ему не посчастливилось найти такую помощницу, как Сара.

– Вот как? – нахмурилась Абигайль. – Вы обручены? А я-то надеялась…

– На что вы надеялись?

– Ну, я надеялась, что вы и есть Сара. Прикинулись Эрикой, чтобы составить мнение о нас и о Дэниеле, не беря на себя обременительных обязательств.

– Боюсь, я не настолько опытная и хитрая, чтобы придумать нечто подобное. Хотя подозреваю, что вы как раз такая.

– Хитрая? Нет, я просто отчаялась. Первые несколько лет после того, как мы потеряли Лили, я считала, что Дэниелу необходимо время, чтобы свыкнуться со своим горем. Он был безутешен, мисс Лейн, находился на грани полного отчаяния. Я предполагала остаться здесь на время, но теперь мне кажется, что я обречена провести на острове остаток жизни, если не найду себе замены.

– Но капитан Маккалем не собирается жениться. А вы сами говорите, что он упрям.

– Именно поэтому за дело взялась я. Подумала, что, если я приглашу девушку сюда и дам детям возможность привязаться к ней, он, возможно, сдастся, тем более что при этом отделается от меня. Уж поверьте, я не была для него симпатичной личностью. Могу себе представить, как ему не терпится спровадить меня. – Она доверительно дотронулась до руки Эрики. – Он хороший человек, дорогая. Я не могла бы пожелать лучшего мужа для своей дочери. Не могли бы вы попросить вашу подругу, чтобы она приехала поскорей?

– Видите ли… – Эрика заставила себя забыть о гордости. – Вы не единственная, кто ввел в заблуждение мистера Брэддока. Разумеется, невольно и с наилучшими намерениями. Боюсь, я не была вполне точной, когда сообщила ему, что Сара хотела бы начать новую жизнь на новом месте. По правде говоря, она определенно решила навсегда остаться в Бостоне.

– Что?

– Боюсь, что так. Но она совершает ошибку. В Бостоне ее осаждают призраки. Здесь она избавилась бы от них. И она стала бы хозяйкой великолепного имения, а не служанкой. Я так хочу для нее этого! Почти так же сильно, как вы хотите найти вторую мать для ваших внуков. Убеждена, что вдвоем мы с вами сумеем это уладить.

Абигайль покачала головой.

– Дэниел этого не хочет, да ведь и Сара тоже, не так ли? Не вижу, как мы сможем добиться успеха при таких обстоятельствах.

– В глубине души он этого хочет, так же как и Сара. Мы непременно добьемся успеха. – Эрика смотрела на Абигайль со спокойной уверенностью. – Вы считаете, что он будет добр к ней?

Абигайль кивнула.

– Он человек сложный, хотя и принялся бы рычать, если бы услышал, что я так о нем говорю. Думаю, он выбрал жизнь на море из-за того, что у него было тяжелое детство, и временами мне кажется, что, наверное, стоило бы оставить его в покое – пусть себе борется в одиночку с морскими штормами и тяжелыми воспоминаниями. Но он любящий отец и, как я уже упоминала, внес в достойную жалости жизнь Лили то, чего мы с отцом не могли ей дать.