Оканогган-Лип
Шрифт:
– Им… стыдно.
– Чего же они стыдятся? Вас?
– Не меня, а того, во что я превращаюсь.
– Но ведь вы превращаетесь в человека! Не понимаю, как можно быть таким… нетерпимым!
– Можно, Сьюзен. Вы, наверное, и сами знаете, что в армии зачастую служат не самые передовые члены общества.
Должно быть, подумала медсестра, лекарства развязали ему язык. А может, отпустила мысль о неизбежной смерти. Как бы там ни было, Сьюзен оказалась в весьма деликатном положении - сейчас она была как бы доверенным лицом командира подразделения оккупационной армии. Врачебная
– Я не предполагала, - сказала она осторожно, - что вы, уотес-сунцы, обладаете способностью… превращаться, трансформироваться, принимать облик других живых существ.
– Это возможно только при взаимодействии с биологически близкими видами, - ответил капитан сонным голосом.
– Мы не знали, насколько вы близки к нам… По-видимому, сходство между вами и нами даже больше, чем мы считали.
– Но как вы это делаете?
Капитан долго молчал, словно собираясь с мыслями, потом слегка качнул головой.
– Когда-нибудь я вам расскажу… Сейчас же замечу только одно: эта способность очень пригодилась нам при освоении других планет… планет, которые похожи на нашу еще меньше, чем Земля.
– И поэтому вы меняетесь? Чтобы лучше адаптироваться к нашим условиям?
– Нет. Просто я подумал, что так смогу лучше выполнить приказ. Некоторое время Сьюзен ждала продолжения. Потом спросила:
– Какой приказ?
– Провести эвакуацию местных жителей в назначенные сроки и без каких-либо осложнений. Я считал, что если буду выглядеть как человек, местное население скорее пойдет на сотрудничество. Мне хотелось, чтобы вы считали меня «своим парнем». К сожалению, я не подумал о трудностях, с которыми сопряжен подобный шаг, и вот - поплатился.
– Честно говоря, вы вряд ли сумели бы нас провести, - откровенно сказала Сьюзен.
– Я не понимаю одного: почему, когда вы передумали, то не превратились обратно в… в себя?
– Это выше моих сил. Вы просто не знаете… Мимикрия или, лучше сказать, инстинкт уподобления, является частью нашей репродуктивной биологии. Нет, мы не можем «передумать».
Упоминание о репродуктивной биологии заставило Сьюзен вспомнить еще об одной важной вещи:
– Скажите, почему здесь, на Земле, совсем нет уотессунских женщин?
Этот простой вопрос вызвал у капитана неожиданно сильную реакцию. Его лицо, так похожее на человеческое, помрачнело, а голос сделался напряженным и тихим.
– Наши женщины почти всегда умирают во время родов. Мало кому удается выжить, но даже если это случается, такая женщина, как правило, больше не может иметь детей. К счастью, у нас очень распространено многочадие, в противном случае нам было бы тяжело поддерживать численность нашего населения на достаточном уровне. Мы знаем, что ваши женщины рожают сравнительно часто и легко… и завидуем вам.
– Ну, не так уж легко, - заметила Сьюзен.
– Еще
– У нас, к сожалению, не так, - сказал Гротон совсем тихо, и Сьюзен вдруг поняла…
– Ваша жена… она тоже умерла?
– Да.
Она всмотрелась в лицо инопланетянина.
– Вы, наверное, сильно ее любили.
– Да. Слишком сильно.
– Вы не должны винить себя в ее смерти.
– А кого я должен винить?
– Ваших врачей. Исследователей, которые не сумели найти способ сохранять жизни роженицам. Все ваше общество, которое не уделяет этой проблеме должного внимания…
Капитан Гротон невесело усмехнулся.
– Это было бы слишком… по-человечески.
– По крайней мере мы сумели решить эту проблему.
Он раздумывал над ее словами так долго, что Сьюзен решила - заснул. Но когда она приподнялась со стула, капитан вдруг произнес, не открывая глаз:
– Я думаю, в жизни лучше быть сторонним наблюдателем, которого ничто не задевает и который в равной степени далек от зла и от добра. В особенности от добра, потому что оно очень быстро кончается.
– Не всегда, - мягко возразила Сьюзен.
Гротон открыл глаза и посмотрел на нее затуманенным взглядом.
– Всегда, - повторил он.
Больше капитан не мог сопротивляться сну.
Тем же вечером, когда мальчики ушли спать в свои комнаты, Сьюзен и Том сели в кухне, чтобы выпить немного вина и обсудить последние события. Сьюзен начала с того, что рассказала мужу о болезни капитана. Кое-какие медицинские подробности заставили Тома поморщиться, но в целом он отнесся к ее рассказу достаточно сочувственно.
– Вот бедняга!..
– воскликнул он.
– То, что происходит с ним сейчас, похоже на подростковый переходный период, спрессованный в жалкие девять недель.
– Я думаю, ты мог бы помочь ему, Том!
– сказала Сьюзен.
– Есть вещи, которые ты, как мужчина, мог бы объяснить капитану гораздо лучше, чем я.
– О нет!
– Том покачал головой.
– Ни в коем случае… Я не могу.
– Но почему?
– удивилась Сьюзен.
– Или ты хочешь, чтобы я рассказывала ему об особенностях мужской анатомии и физиологии?
– Лучше ты, чем я, - сказал Том.
– Трус!
– выпалила Сьюзен.
– Ты чертовски права, - огрызнулся Том.
– Пойми, Сьюзен, мужчины обычно не говорят о таких вещах, это… это просто не принято. Сама подумай, как я буду излагать ему эти вещи? А главное - зачем?! Гротон сам виноват, что у него началась эта… трансформация. Ведь он же признался тебе: это была военная хитрость. Он хотел втереться к нам в доверие, хотел манипулировать нами, чтобы мы сами помогли уотессунцам загнать себя в резервацию. А если быть до конца откровенным, то я не понимаю, почему ты ведешь себя так, словно несешь за него персональную ответственность…