Океан Бурь. Книга первая
Шрифт:
— О, господи! Бьет она их?
— Нет. Этого у нас не полагается, — неохотно объяснял Васька. Вот ведь, не хотел врать, заставляют.
— А как же она с ними?
— Взглядом действует. Гипнозом.
— Есть же на свете женщины… — завистливо вздохнула проводница. — Мне бы такую силу в глазах…
— Зверей укрощать?
— Каких зверей? — Она вздохнула и засмеялась. — Пассажиров. Такие, бывает, попадаются, что твои звери.
И Васька засмеялся так, что заблестели все его многочисленные веснушки. Даже неулыбчивая проводница вроде как бы просияла:
— Ох ты, конопатенький! Как тебе щеки-то позолотило к весне…
— А я и зимой такой же, — сообщил Васька и поблагодарил за угощение. — Спасибо, тетя, за хлеб, за кашу, за милость вашу…
— Ну, иди, отдыхай, веселенький. — Проводница погладила его рыжие волосы. — А с этим, с чернявым, соседом своим, поосторожнее. Жуликоватый он. Да и все они — грызутся все время. И чего это Нюрка тебя к ним сунула?
В купе ждал его Гуталин. На столике уже был приготовлен завтрак: белый
— Давай садись. Угощаю, как артист артиста.
— Да я уж позавтракал, — сказал Васька. — Проводницу встретил знакомую. Так что благодарим за ваши старания.
Сказал и полез на свое место. Оттуда хорошо видно все, что делается за окном вагона, А делается там такое удивительное, что Васька забыл все на свете. Еще только вчера вечером он лег спать, покинув зимний город, прошла одна ночь, и вот уже поезд проносится через весну. Чернеет обнаженная земля, весело зеленеют озими, колышется под теплым ветром прошлогодняя бурая трава, и ветки пробегающих деревьев усыпаны темными почками. Ворона, блестя на солнце черным пером, гонится за поездом, каркает, как бы приветствует Ваську со скорым прибытием в Теплый город для новой жизни.
Новая жизнь. По пути к ней тоже разные встречаются люди и не со всеми можно разговаривать душа в душу. И вообще, никогда не мешает держать ухо востро.