Океан чарующих надежд
Шрифт:
– А в чем тогда? Расскажи мне, - возмущение в голосе мужчины сменилось непониманием.
– Не ты ли говорила, что за свою мечту нужно бороться до самого конца, несмотря ни на что?
– Дело вовсе не в моей мечте, - в голосе девушки нарастало раздражение, - а в способе её реализации. В том, где и с кем мне предстоит воплотить её в жизнь!
– Я тебя не понимаю. Сама же говорила, что эмиграция – твой единственный шанс.
Тишина.
– Да. Говорила…
– Тогда что случилось?
Тишина. Томительная, давящая на нервы и сознание, тишина. Мне казалось, что я слышу тяжелое дыхание мужчины, и вижу его удивленно-расстроенные
– Уже ничего. Прости.
Это были последние слова, что я услышал. В голове, словно на повторе, все ещё крутился весь этот напряженный диалог, когда в зале вспыхнул свет. И на этот раз, то был не тусклый луч прожектора, а обычный дневной свет, заливший амфитеатр теплыми красками. Сцена была пуста. Из зала исчезли все зрители и больше ничто не напоминало о произошедшем здесь лицедействе. По всей видимости, спектакль подошел к своему концу. Все это, словно отголосок далёких событий, вскользь пронеслось на границе моего сознания.
Я никак не мог поверить в услышанное. Что она имела ввиду, когда говорила: «Дело вовсе не в моей мечте, а в том, где и с кем мне предстоит её воплощать». Каким образом я мог забыть такие слова? Почему я ничего ей тогда не ответил? Вопросы, один за другим, всплывали в голове, и, словно иголки, яростно впивались в подкорку сознания.
И тогда я вспомнил. Это была наша предпоследняя встреча, на тихом, безлюдном, берегу Москва-реки, в одном из её излюбленных мест. Вспомнил, как в тот вечер ветер нежно трепал её длинные распущенные волосы, которые она даже не пыталась оправить – поднимаясь на ветру, они, на мгновение, словно вуалью, скрывали её печальное лицо. Вспомнил наш напряженный разговор, и её разочарованный взгляд. Тогда я впервые видел её в таком состоянии, и был растерян. Я не понял значения сказанных ею слов, и не осознал причины, скрывавшейся за её расстройством. Я отчетливо вспомнил, что тогда был полным придурком.
– Так вот значит о каком разочаровании шла речь.
Я сказал эту фразу вслух в надежде, что она подействуют на меня отрезвляюще, подтолкнет мысли в правильном направлении. Сейчас в моей голове вновь воцарился сумбур - охваченный образами тех дней, я потерял связь с реальностью. И погруженный в себя не замечал ничего из происходящего вокруг. Именно поэтому неожиданно прозвучавшие у самого уха слова застали меня врасплох:
– Можете больше не ждать. Спектакль закончился.
От неожиданности я подскочил и, оступившись, чуть не полетел вниз, на сцену. В проходе меду секторами, почти рядом со мной, стоял мальчик, печальными глазами рассматривая мои неуклюжие попытки вернуть себе равновесие.
– Ты же сказал, что вход в это место для тебя закрыт!
Я действительно был удивлен его появлению. Увиденное мною за время представления полностью затмило собой прочие события – я откровенно забыл и про мальчика, и про все остальное, что случилось со мной по пути в это место. Сейчас, прочие переживания и сложности казались мне незначительными.
– Я соврал Вам. Прошу прощения, - на лице мальчика заиграло подобие улыбки, хотя его взгляд все еще оставался печален. – Не хотел впустую терять время на ненужные объяснения. Главное, Вы должны были увидеть все сами, в одиночку.
– Понятно, - сейчас у меня не было сил и желания даже на то,
– Скажите, Вы вспомнили что-нибудь важное? Что-нибудь, что даст Вам шанс сдержать обещание?
Я не знал, что ему ответить. С одной стороны, я вспомнил многое из того, что считал давно утерянным, и некоторые из этих воспоминаний оказались бесценны. С другой стороны, я все ещё был не готов дать ответ на вопрос – сдержал ли я обещание. Я был близок, и уже интуитивно чувствовал, в каком направлении лежит нужный ответ, однако, мне все еще чего-то не хватало. Поэтому, я решил задать мальчику вопрос, с недавних пор сильно меня интересующий.
– Знаешь, перед нашим расставанием, у входа в этот храм, ты сказал одну фразу, смысл которой я никак не могу понять. Кажется, она звучала так: «Поэтому я и привел Вас в это место - разобраться в собственном прошлом и исправить кое-какие ошибки».
– Да, именно так.
– Объясни, почему именно сейчас? Спустя столько лет, после стольких трудностей и страданий, что я пережил. После всех совершенных мною ошибок – почему ты помог именно сейчас? Почему, ждал все это время?
Несколько секунд мальчик молча смотрел на пустующую внизу сцену.
– Пойдемте со мной. Я хочу показать Вам одно последнее воспоминание. А после – отвечу на этот вопрос.
9
Поднявшись по ступеням амфитеатра, мы прошли сквозь залу ротонды и оказались на противоположной от входа стороне. Здесь, в одной из притаившихся в тени ниш, скрывалась неказистая деревянная дверь, обитая железом. Она выглядела очень старой и хлипкой, но, спрятанная от любопытных глаз своим расположением, никак не бросалась в глаза на фоне изысканных работ античных мастеров.
Потянув за толстое железное кольцо в левой части двери, мальчик лишь слегка приоткрыл её – так, что в образовавшийся проем с трудом смог бы протиснуться взрослый человек, и жестом пригласил меня пройти вперед. Оцарапав себе шею и подбородок, я все же смог проскользнуть внутрь. На какое-то мгновение оказавшись в полной темноте, я осторожно сделал несколько шагов, и, неожиданно для самого себя, выбрался наружу.
Мы оказались в небольшом клуатре слабо трапециевидной формы, с трех сторон окруженном одноэтажными галереями, представляющими собой колоннаду из тонких пар колонн в готическом стиле и нескольких пилонов. По всей видимости, время не пощадило это, некогда изысканное, творение романской архитектуры – свод у галерей отсутствовал, а многие колонны оказались разрушены, и разбросанные по всему саду гранитные обломки заросли сорняками и травой.
Не смотря на то плачевное состояние, в котором находился клуатр, здесь все еще чувствовалась притягательность летнего сада – полного живой энергии цветения и роста, пронизанного изяществом и спокойным всепоглощающим равновесием. По какой-то неизвестной причине, в отличии от залы пантеона, пропитанной теплыми лучами полуденного солнца, в саду клуатра сейчас царили сумерки – темно-синие оттенки, с бордовой примесью догорающего солнца, ложась на едва распустившиеся цветки вишни, погружали все вокруг в атмосферу волшебной таинственности, где тени играют с воображением, а произнесённые слова – с эмоциями. В самом центре сада тихо журчала вода в маленьком фонтане – вопреки всем разрушениям, она продолжала переливаться из нежной мраморной чаши в небольшой бассейн у основания, покрытый изумрудной мозаикой.