Океан Надежд. Весна перемен

Бер Игорь М.

– Ты считаешь, что я выгляжу глупо, танцуя в одиночестве на темной улице?
– спросил он своего коня, зажав его большую голову меж своих ладоней.
– Нет? Тебе даже нравиться мой танец, Ровен? Знаешь, мне очень приятны твои слова, пусть даже ты и лукавишь.

Марк убрал руки, и конь тут же принялся кивать головой, словно соглашаясь со всеми сказанными им словами.

– Я тебе рассказывал, что я сам из Иватта?
– спросил Марк коня и тот снова закивал.
– Значит, рассказывал. А о том, что я здесь впервые спустя очень долгое время?
– Ровен опять закивал, после чего отвернулся в сторону.
– И это рассказывал? При этом ни единожды, и теперь тебе это уже не интересно.
– Марк похлопал коня по его длиной шее и потянул его за узду вперед.
– Рано

или поздно мы все возвращаемся домой. Кто-то только во снах, а кто-то и наяву. И всегда мы ждем эту встречу с легким трепетом в груди, рисуя себе картины этого возвращения. Но часто, наши ожидания не соответствуют реалиям, и тогда, что-то в нас обрывается, и мы снова стремимся сбежать куда-то.
– Марк тяжело вздохнул и взглянул на ночное небо, выделяя среди множества звезд те, которые горели ярче остальных.
– В первые годы побега, я мечтал вернуться назад, пусть упоминания о моей семье были стерты с лица земли, пусть все что я любил - ушло в никуда, пусть меня там ждал только палач. Но тот мальчишка, который продолжал жить во мне, твердил без конца, что стоит только вернуться назад и я обнаружу все как и было раньше, что ничего не изменилось, мой род по-прежнему с верностью служит при дворе и у меня как и раньше много друзей, которые не отреклись от меня.
– Марк грустно улыбнулся и пожал плечами.
– Глупые мечты, и взрослый парень, что теснился в одном теле вместе с ребенком, прекрасно это понимал. Биветт больше не притягивает меня, и сейчас моей ноги в нем не будет.

Ферма, к которой он держал путь, была уже совсем близко, и он замолчал. На первый взгляд, пусть и объективности в его предположении не хватало из-за сумрака, данная ферма казалась побогаче той, которую они навестили первой. Забор здесь был выше, ровнее и новее. И сама ферма была больше - как жилая ее часть, так и пристройки для скота и птиц. Открыть калитку ему не удалось, так как она была плотно заперта, и Марк решил перепрыгнуть через забор. Как только ему это удалось, он счистил со своей одежды невидимую пыль и успел сделать два шага, когда скрипнула дверь дома, а затем раздался выстрел, осветив на короткое мгновение небольшое пространство огненной вспышкой.***

Благодаря своей развитой реакции или же удачному стечению обстоятельств, Марк Уотер успел броситься на землю и прикрыть голову руками за секунду до произведенного выстрела. Марк перевернулся с живота на спину, затем вновь на живот, и оказался за колесом телеги. Для перезарядки ружья потребовалось бы несколько секунд, этого бы хватило ему для того, чтобы выбить дверь и обезоружить стрелявшего, но ему не хотелось рисковать: мало ли, может, у фермера было про запас еще одно ружье?

– Эй!
– попытался он докричаться до хозяина фермы, по чьей вине свинец чуть было не прошел через его грудь, оставив после себя зияющую рану.
– Вы меня слышите?!
– Ответа он не получил, но решил продолжить разговор, пока над его головой не прогремит очередной выстрел.
– Прекратите стрелять, я прошу вас! Я не вор, и тем более не грабитель! Я просто искал место для ночлега! У меня и в мыслях нет причинить вам вред!

Марк заполз под телегу, чтобы лучше разглядеть стрелявшего, находящегося за дверью. Но дверь уже была заперта, а вот ставни одного из окон тихо приоткрылись. Из окна высунулось дуло ружья, затем макушка головы, а вскоре и голова целиком. Пристальный взгляд хозяина фермы принялся оглядываться по сторонам. Марк решил, что фермер поступил опрометчиво - если он бы на самом деле пришел на ферму с целью убийства, то этот момент был бы прекрасной возможностью расквитаться с фермером.

Мужчина был среднего возраста, возможно, чуть старше самого Марка. Его лицо было сосредоточенным и настороженным, от чего выглядел он немного простовато и смешно.

– Выходи с поднятыми руками, приятель!
– проорал фермер.

Взвесив все "за" и "против", Марк решил выбраться из-под телеги и поднять руки вверх. Как только он это сделал, фермер незамедлительно наставил ствол ружья в область его груди.

– Не стреляйте! Я безоружен, видите?! Надеюсь, вы не попытаетесь повторить свою раннюю попытку и выстрелить в меня!

Для меня это закончиться плохо, а вот вы лишитесь золотой монеты, которой я готов расплатиться с вами за ночлег!

Говоря это, Марк надеялся, что фермер не выстрелит в него, а уж потом завладеет всеми его деньгами, и вдобавок еще мечом и конем.

– Кто ты такой?!
– прокричал фермер, продолжая выцеливать его силуэт среди других темных очертаний.

"Это хорошо", подумал Марк. "У нас налаживается диалог".

– Мое имя Марк. Марк Уотер. Я Скиталец. Я и мои друзья путе...

– Твои друзья?!
– встревожился фермер.
– Где они?!
– Ствол ружья проделал в ночном воздухе нервную окружность.

– Не волнуйтесь, они не здесь! Они ищут кров на других фермах, и надеюсь в отличие от меня, их ожидает более радушный прием.

– Сам виноват!
– выкрикнул фермер, и все же в его голосе Марк уловил нотки неловкости.
– Нечего было перепрыгивать ограду! Так делают только воры!

– Приношу свои извинения!

– Приносит он..., - проворчал мужчина, медленно опуская ружье.
– Я бы легко мог тебя убить и тогда, твой путь быстро бы подошел к концу, Скиталец. А я ведь не убийца, и из-за тебя мог растерять и те крупицы спокойного сна, что мне остались. К тому же мне бы пришлось рыть тебе могилу, а свободного времени у меня совершенно нет.

– Я рад, что быстрота моей реакции лишила вас стольких хлопот, - с легкой ноткой иронии произнес Уотер.

– Напомни свое имя, Скиталец.

– Марк Уотер, касс.

– Касс? Так меня еще никто и никогда не называл, - довольно протянул фермер.- А мое имя Луис. И так, Марк Уотер, ты еще нуждаешься в ночлеге?

– Конечно, Луис. И, как я и обещал, готов расплатиться золотом.

– Нет, - покачал головой фермер.
– Золотых монет я никогда не держал в руках и даже не знаю, как они выглядят, а потому и не смогу определить - настоящая она или нет. А вот от....
– Фермер запнулся, в попытке вспомнить те крупицы знаний, которые он накопил за всю свою жизнь в счетном деле, - ...от пять медных монет я не откажусь.

– Готов заплатить вам и десять, Луис!

– Тогда, будь нашим гостем, Марк.***

Кевин Нолан за последние полтора месяца мало находился наедине с самим собой, а все чаще его окружали люди - группы и толпы, знакомые и не очень, приятные в общение и агрессивные в словах и поступках. В этом были свои плюсы - они не позволяли ему думать о пережитых потерях, а вечно напоминали о предстоящем пути, в конце которого его ждало лекарство от душевной боли. Часто перед сном он представлял себе, как лежит в постели в своем новом доме рядом с женой и дочерью и рассказывает им о своем путешествии (заранее обходя более страшные моменты), взамен так и недочитанной книги мистера Гринфилда. Кевин надеялся, что их новым домом станет одна губерния из Фаржэ, рассчитывая на то, что гнев Великого Мага Эрстана все же смениться на милость.

Кевин понимал, что своего Мира ему уже не увидеть никогда, так как у Океана Надежд можно было попросить только одно желание. Конечно, всегда оставался шанс, что после воссоединения с семьей, он вновь сможет найти путь к Миру Вечности и загадать еще одно желание. Но, Кевин сомневался в подобной возможности, предполагая что вернувшись в один из Ближних Миров, он станет один из простых его жителей, для которого путь к Океану Надежд будет навсегда утерян.

Наконец оставшись наедине с самим собой, Кевин мог уйти полностью в себя и вспомнить улыбку своей жены, ее большие темно-зеленые глаза, ее роскошные белые волосы, приятный запах ее тела, ее округлые бедра, очерченные тканью джинсов, ее веселый громкий смех по утрам. Мог вспомнить дочь, которая была вылитой копией матери, только с черными отцовскими волосами и с его же карими глазами; вспомнить Кэтти, когда она была всего лишь серо-белым пятном на фотокарточке сделанной с помощью УЗИ, составляя единое целое с матерью; вспомнить ее забавный сморщенный лобик, когда она засыпала на родительских руках; вспомнить ее рисунки, в которых всегда было солнце, деревья, трава и три карикатурные фигуры разных размеров, в которых так или иначе всегда угадывалось семейство Ноланов.