Океан сказаний
Шрифт:
Так началось великое торжество встречи родных, и, когда уже все были охвачены радостью, вошел пратихара, доблестный Ручидева, и возгласил: «Да пожалуют высокочтимые в трапезную!» Услыша это, вошли все в нарядную трапезную, где приготовлены были кубки, усыпанные разными драгоценными камнями, подобные раскрывшимся лотосам, такие, что сама трапезная, казалось, обратилась в пруд в саду, заросший лотосами. И было в той трапезной столько стройных жен, держащих кувшины, полные хмельного, что казалось, будто странствовала по трапезной вырванная из рук похитителя сама амрита. Отведали гости вина, разрушающего речь осмысленную и лишающего женщин стыда, распаляющего страсть, составляющую суть жизни Смары и наставника в наслаждениях Мадху, и у них, отведавших вина мадху, лица раскраснелись, словно расцвели пурпурные лотосы на озере под лучами солнца на заре. А кубки
Так много дней провел исполненный любви к сыну повелитель ватсов, но однажды пришел он, желая вернуться в свою столицу, к верховному повелителю тех, кто движется в поднебесье, и сказал: «Какой разумный не возрадуется, сынок, этим божественным наслаждениям? Но неистребимо тянет людей любовь к жилищу на родной земле, так что отправимся мы теперь в свою столицу, а ты наслаждайся властью над видйадхарским царством, потому что вполне подобает это твоей природе наполовину человеческой, наполовину божественной. Но тебе снова следует призывать меня, когда представится случай, потому что в том плод моего рождения, чтобы видеть твой луноподобный лик, исполненный амриты прелести, радующей глаза, и радоваться твоему божественному счастью!»
Выслушав эту искреннюю речь отца своего, повелителя ватсов, божественный Нараваханадатта призвал царя видйадхаров Девамайу и голосом, прерывающимся от рвущихся из сердца слез, вымолвил: «Отправляется батюшка мой с матушками моими, со своими министрами и прочими, кто с ним пришел, в свою столицу, так пошли вперед караван из тысячи слуг видйадхарских и распорядись, чтобы каждый нес ношу, полную золота и драгоценностей». Девамайа же, получив от господина такое повеление, склонился перед ним и ответил: «Сам я, благодетель, буду сопровождать его со всей свитой до самого Каушамби, чтобы обеспечить успех и благополучие!»
Одарил верховный повелитель видйадхаров отца своего одеждами и украшениями, назначил ему и его свите в попутчики Вайупатху и Девамайу, и тогда снова взошел владыка ватсов со всеми спутниками на божественную колесницу и отправился в свою столицу. Когда же он велел сыну, долго провожавшему отца, возвратиться, то при расставании у царицы Васавадатты тоска, которую почувствовала она при расставании, усилилась во сто крат — сквозь слезы смотрела она на склонившегося перед ней сына. С трудом заставила она себя продолжать путь! Нараваханадатта же, сопутствуемый министрами, проводив родителей, с лицом, залитым слезами, вернулся на гору Ришабха и стал там вместе с Гомукхой и другими министрами, с которыми рос с детства, и со множеством царей видйадхарских вершить дела, достойные верховного повелителя видйадхаров. И никогда не испытывал он пресыщения, предаваясь небесному блаженству с Маданаманчукой и другими жительницами своего антахпура.
Четырнадцатая книга по названию «Книга о Великом помазании» окончена.
КНИГА ПЯТНАДЦАТАЯ
Книга о пяти красавицах
(перевод И.Д.Серебрякова)
Те, кто без промедления вкусят сладость Океана рассказов, возникших из уст Хары, взволнованного страстью к дочери великого Повелителя гор, — а сладость их
15.1 ВОЛНА ПЕРВАЯ
Да одарит вас желанным Исполнитель желаний, супруг Парвати, от полноты блаженства отдавший Уме половину своего тела!
Да охранит вас устремляющийся ввысь, покрытый шафраном хобот Устранителя препятствий, несущегося в бешеном танце во мраке ночи, обращающийся в ручку из кораллов для зонта из лунного диска.
Нараваханадатта, сын властителя ватсов, обретший в жены красавиц, покоряющих все три мира, и главную среди них Маданаманчуку, стал жить вместе с Гомукхой и прочими министрами в Каушамби, и все его желания исполнялись благодаря неистощимым богатствам его отца. Так проходили его дни, полные счастья общения с желанной супругой, в наслаждении танцами, песнями, рассказами и беседами. Однажды случилось так, что не нашел он главной своей супруги Маданаманчуки в женских покоях, и никто из слуг не знал, где она. Не видя любимой, побледнел царевич, как месяц на заре бледнеет, убитый разлукою с ночью. И душа его, в жажде узнать, что случилось, обуреваема была сомнениями: «Уж не спряталась ли куда-нибудь моя милая, чтобы подвергнуть испытанию мои чувства к ней? Уж не прогневалась ли она из-за какого-нибудь моего ничтожного прегрешения? Уж не похитил ли ее кто-нибудь, окутав Майей?» — и раздирало душу ему множество таких тревог.
Тщетно разыскивал он ее и почему-то нигде не мог найти, и беспощадно палил его полыхающий, как лесной пожар, огонь разлуки. Пришел отец его, повелитель ватсов, узнав, что случилось, и мать царевича, и его министры, и слуги — все встревоженные. Ни жемчуг, ни сандаловые умащения, ни лунные лучи, ни нежные лепестки и волоконца лотоса не только не могли смягчить все возрастающую боль, а, напротив, еще больше усиливали его терзания от разлуки с любимой. Калингасена же, внезапно потерявшая дочь, уподобилась видйадхари, утратившей свое волшебное знание.
Но вот о чем однажды рассказала Нараваханадатте — и все присутствовавшие слышали это — одна старая прислужница из антахпура: «Еще будучи девушкой, Маданаманчука однажды гуляла по крыше дворца, и заметил ее некий юный видйадхар и, тотчас же спустившись с небес, и приблизясь к Калингасене, и назвав свое имя — а звали его Манасавега, — попросил: «Соблаговоли отдать мне в жены твою дочь». Но она ему отказала, и он ушел, как и пришел. А не он ли теперь, тайком явившись, обманом похитил Маданаманчуку? И хотя божественные существа не покушаются на похищение жены другого, но кто в ослеплении страсти различает правую дорогу от неправой?» При этих ее словах сердце Нараваханадатты вскипело от возмущения, неожиданности и боли разлуки и затрепетало, словно лотос на волнах.
И промолвил тогда Руманват: «Со всех сторон охраняется этот город-ни войти, ни выйти из него нельзя, разве что по воздуху. По милости Шивы ничего нежеланного не может случиться с нею. Наверное, где-нибудь здесь спряталась она из-за любовной обиды. Соблаговолите послушать вот какую историю: «Жил в давние времена мудрец Ангирас, который попросил себе в жены Савитри, дочь Аштавакры, но не отдал отец ее в жены ему, хотя и обладал тот многими достоинствами, потому что раньше была она обещана другому. Тогда Ангирас взял себе в жены дочь его брата, имя которой было Ашрута, и счастливо жил с ней, но знала его жена, что прежде желанна была ему Савитри.
Однажды мудрый Ангирас долго молился, произнося про себя молитвы, и тогда приблизилась к нему Ашрута и почтительно спросила: «О ком ты, благородный, так долго думаешь, скажи мне!» И ответил он на это Ашруте: «Размышляю я, милая, о Савитри». Та же, решив, что по-прежнему думает он о Савитри, дочери мудреца, очень разгневалась.
«Вот злосчастный!» — подумала и, решив покончить с собой, поспешила в лес. А там, помолившись о счастье для мужа, набросила себе на шею петлю, но тут раздался предостерегающий голос: «Не торопись, дочь моя, не о женщине твой супруг думал, а обо мне, о Савитри!» И явилась перед ней сама Гайатри с четками из орехов и с чашей для подаяния и, сострадательная к преданным, сняла с ее шеи петлю, успокоила и исчезла. Потом разыскал Ангирас жену и привел из леса домой. Нестерпимо для женщин земных нарушение их привязанности! Так что и Маданаманчука, разгневанная из-за какого-нибудь незначительного твоего поступка, где-нибудь спряталась здесь, оберегаемая самим Шамбху. Следует нам поискать супругу царевича!»