Океан сказаний
Шрифт:
Его отец, блистательный царь Удайана, повелевающий народом ватсов, проводил время в суливших быстрое достижение заветной цели мечтах о его свадьбе и всем, что с этим связано.
А тем временем послушаем-ка мы рассказ:
Стоял на берегу реки Витасты город Такшашила, и его белокаменные стены отражались в струях Витасты, словно это во всей красе виднелся сквозь воду блистательный город Патала. Правил в Такшашиле раджа Калингадатта, превыше всего почитавший Будду, и его подданные в большинстве своем были почитателями Победителя. Сверкающие многочисленные островерхие башни чайтий, осыпанные драгоценными камнями, словно говорили, опьяненные гордостью: «Нет города, который бы сравнился с Такшашилой!» Раджа не только управлял своими подданными словно отец их, но и подобно наставнику одаривал своей мудростью.
Жил в том городе некий богатый купец, поклонявшийся Будде, а звали
Отвел отец того домой. Сын купеческий, перепуганный случившимся, думал: «В чем это я перед раджей провинился? Ведь безо всякой вины через два месяца мне придется умереть!» В таких вот мыслях, без сна и без пищи, проводил он дни и ночи.
Вот проходят два месяца, и снова отец привел его, мертвенно-бледного, к радже. Раджа, увидев его такого немощного, и говорит ему: «Что это ты так ослабел? Я ведь не запрещал тебе есть». Отвечал купеческий сын на это радже: «До еды ли мне было, раджа! С той поры, как услышал я твое повеление казнить меня, все жил в страхе и все думал о том, что вот-вот придется с жизнью расстаться!» Тогда раджа ему сказал так: «Вижу я, сынок, что приговор мой тебя научил бояться за жизнь. Вот так-то и живут все существа, страшась смерти! Есть ли какое иное средство спастись от смерти, кроме веры, скажи-ка мне? Вот и сделал я так, чтобы и веру тебе показать и вызвать желание спастись. Всякий разумный человек в страхе перед гибелью будет искать спасения. Не следует тебе осуждать веру отца». Выслушал его купеческий сын и смиренно ответил: «В вере меня повелитель наставлял, и по его слову все я исполнил. Хочется мне, повелитель, чтобы наставил ты меня, как достичь освобождения!» Запомнил раджа просьбу купеческого сына и, когда пришел день праздника, дал ему в руки сосуд, до краев наполненный маслом, и так ему сказал: «Возьми эту чашу и ступай по всему городу. Но смотри, сынок, чтобы ни капли из нее не пролилось. Если хоть каплю наземь уронишь, тотчас мои слуги тебе голову отсекут!» Вот так отправил он купеческого сына бродить по городу, а с ним нарядил слуг с обнаженными мечами.
Идет купеческий сын по городу, от страха дрожит, боится каплю пролить и, наконец, обойдя весь город, снова приходит к радже. Тот, видя, что не пролил масла купеческий сын, спросил его: «Ты видел кого-нибудь, пока по городу шел?» Отвечал на это купеческий сын, молитвенно сложив руки: «Коли правду сказать, божественный, никого я не видел и никого не слышал. Шел я по городу и из страха, что меч может опуститься, все только и думал, как бы не пролить мне масла». Тогда сказал ему раджа: «Ничего ты не видел, потому что думал лишь о том, как бы масла не пролить. Так же надлежит тебе сосредоточиться и на размышлении о высшем. Сосредоточенный человек, отбрасывая всякие внешние проявления, постигает сущность вещей. Того же, кто постиг ее, не поймает карма в свои сети. Вот тебе и совет, как достичь спасения!» Кончил говорить раджа, и упал купеческий сын ему в ноги, поблагодарил и радостный пошел домой к отцу. Так-то вот раджа Калингадатта наставлял своих подданных.
Была у него жена по имени Тарадатта, и была она из высокого рода. Гордился раджа, подобно тому как гордится хороший поэт своим красноречием, тем, что была она благочестива и добродетельна. Она же, обладательница качеств, достойных восхваления, была подобна амрите и неотделима от раджи, как от луны ее волшебное сияние, и жил он с ней счастливо, так же, как счастливо жил в небесах Индра, ваджры метатель, со своею супругою Шачи. А уж раз попал сюда Совершитель ста жертв, то прослушайте
По какой-то причине на третьем небе случился большой праздник, и шел он целых три дня. Отовсюду собрались туда апсары поплясать, но не было видно среди них красавицы по имени Сурабхидатта. Мощью своего прозрения увидел Шакра, как уединилась она в саду с каким-то видйадхаром. Разгневался враг Вритры: «Ах они, грешники этакие, опьяненные страстью любовной! Одна своевольница о нас и не вспоминает, другой вступил в жилище Богов, где его ноги и быть не должно! Однако разве виноват этот бедняга видйадхар? Ведь это она его завлекла сюда своей красотой! Кто может противостоять ласковым волнам реки Прелести, бегущей в берегах высоких и полных пеной? Разве не сразила Шарву Тилоттама, для совершенства красоты которой творец по зернышку, по крупинке отбирал все наилучшее? И разве не бросил Вишвамитра свое подвижничество при виде Менаки? И разве не одряхлел Йайати из-за своей страсти к Шармиштхе? Не следует винить юного видйадхара — он ни в чем не повинен, ибо покорен красотою апсары, способной привести к своим ногам все три мира. Так что повинна во всем только эта небесная дева, покинувшая Богов и удалившаяся в этот сад!»
После таких размышлений, оставив в покое юного видйадхара, Индра, сам совративший Ахалйу, проклял апсару Сурабхидатту: «О грешница, ступай к смертным! Будешь жить ты как дочь человеческая, из чрева рожденная. Лишь исполнив божественное предначертание, снова вернешься ты на небо!» А как раз в эту пору у Тарадатты, супруги раджи Калингадатты, случились месячные и апсара Сурабхидатта, обреченная Шакрой на земное существование, вошла в нее, и благодаря этому стала Тарадатта еще красивее телом. Тогда-то и приснилось царице, будто огонь небесный вошел в ее чрево. С удивлением рассказала она супругу о чудесном сне, а он, довольный, сказал ей: «Верно, Богиня, кто-то из небожителей, обреченный проклятием на земное существование вошел в твое чрево! Ведь все живые существа во всех трех мирах движутся под знаком доброй или худой кармы и соответственно вкушают добрые или худые плоды». «Истинно, — ласково вторила царица радже, когда он кончил говорить, — только от кармы зависит, будет наслаждаться человек добрым или худым плодом! Вот послушай-ка, я тебе расскажу:
Был когда-то в стране Кошала царь, а звали его Дхармадатта, и была у него жена, чтившая мужа, как некое Божество, и имя ее было Нагашри. Прозвали ее по всей земле Арундхати — «безустанная», ибо безустанно отражала она все угрозы ее добродетели.
Прошло время, и родилась у царя и царицы дочь, и той дочерью была я. И однажды, раджа, когда была я еще мала, вспомнила вдруг моя матушка о своем прежнем рождении и сказала супругу: «Вспомнилось мне, раджа, мое прошлое рождение: не сказать тебе о нем будет оскорблением нашей любви, а сказать — придется мне умереть. Вот и сокрушаюсь я: не скажу — у тебя сомнение родится, скажу — непременно умру!» «Милая! — отвечал раджа супруге, — я ведь тоже о своем прошлом рождении вспомнил! Ты расскажешь мне, а я тебе. Чему быть, того не миновать, и никто не может отвратить того, что должно случиться». Так-то вот подбодренная раджей сказала ему царица: «Коли ты настаиваешь, раджа, поведаю. В этой самой стране в прежнем рождении была я в доме брахмана Мадхавы примерной служанкой. Была я замужем, и звали моего мужа Девадаса. Был он хорошим работником у какого-то купца. Построили мы себе жилье и жили, питаясь тем, что приносил каждый из нас от своего хозяина. А всего-то в доме у нас было чашка да плошка, циновка да веник, да с мужем я — всего три пары. Жили мы мирно, счастливо, без ссор: Богов, предков почитали, гостей потчевали, а что от них оставалось — сами съедали. Если бывало что-нибудь лишнее из одежды, отдавали нуждающемуся.
Случился как-то в нашей стране жестокий голод, и денег и еды с каждым днем становилось все меньше. Однажды сидим мы, отощавшие телом, изголодавшиеся, что-то едим, и вдруг явился откуда-то гость, уставший брахман. Отдали мы ему без остатка все, что у нас было, хотя уже сами чуть не умирали. Поел брахман и ушел, а жизнь тем временем покинула моего мужа, будто бы говоря: «Его гостю весь почет, мне же — никакого уважения!» Тогда сложила я мужу погребальный костер, и, когда взошла на него, спало с меня бремя несчастий. А потом родилась я в царском доме и теперь твоя жена. Так вот дерево добрых деяний рождает плод, о котором даже и не подумаешь».
Сказал на это раджа Дхармадатта: «Ведь я — то и был твоим супругом в прежнем рождении, тем самым, что у купца служил. Я и есть тот самый Девадаса. Мне тоже сегодня припомнилось прежнее рождение!» И тотчас же они, вспомнившие, кем были прежде, и друг другу о том рассказавшие, вознеслись на небо. А раз попали мать и отец мои на небо, то взяла меня к себе сестра матушки и стала меня кормить-растить.
Была я уже девушкой, когда остановился в нашем доме погостить некий пророк, и тетка велела мне прислуживать ему. Прислуживала я ему старательно, как Кунти Дурвасе, и, довольный моим усердием, наградил он меня — потому и достался мне в мужья такой благочестивый человек, как ты. Добрые плоды получаются, когда веру уважаешь! Вот и я, подобно родителям моим, достигнув царского достоинства, вспомнила о прежнем рождении!»