Океан уходит, океан приходит
Шрифт:
Он тоже молчал, медленно отходя от осознания того, сколько лишнего он наговорил человеку, которого видел впервые в жизни. Для него такие порывы были не то что непривычны, недопустимы. Ни при каких обстоятельствах. Но пути назад уже не было. В голове все отчетливее всплывала так хорошо знакомая инструкция. В ней насчет тех, кто теперь слишком много знает даны довольно-таки краткие и ясные указания.
Налия смотрела куда-то в пол, не решаясь поднять глаза. А когда решилась, ее проклятый язык выдал еще один вопрос:
–
Ей хотелось зажмуриться от досады на саму себя. А потом провалиться сквозь землю.
«Ничего, Нали. Сейчас тебе это и так устроят, за длинный твой язык…»
Но она услышала лишь одно слово:
– Да.
А затем дверь захлопнулась. И снова защелкали, поворачиваясь, замки. Один, второй, третий. Нали осталась в одиночестве. Она поежилась и обняла себе за плечи.
Она не видела, как Зи-Эл за стеной долго смотрел на телефонный аппарат. Наконец, он повернул диск, набирая номер, но затем вдруг отшвырнул трубку. Из нее раздались короткие гудки.
***
– Кэй! Проснись сейчас же!
Его настойчиво трясли за плечо, пока он не сел на кровати, растирая глаза. Марта выглядела очень непривычно в длинной ночной сорочке, да еще и такой нежной лавандовой расцветки – в жизни она ходила как настоящая пацанка, и он бы посмеялся, но уж очень он устал. Они с Человеком в лодке долго спорили, уже рассветало, когда он пошел спать.
– Ну, что такое? – недовольно поинтересовался он, и рука его потянулась к мечу. – Сомы?
– Нет, Братишка, – Марта недовольно скрестила руки на груди. – Ты вчера вел себя как полный урод.
– И что с того? Мне идти к нему и просить прощения? Я не собираюсь сейчас быть нянькой обиженным детям.
– А у тебя и не получится… — хмыкнула она. – Вот потому, что ты ведешь себя как урод, мне приходится самой за ним следить.
– Судя по твоей сорочке, тебе это начинает нравиться, – Кэй усмехнулся.
Девочка съездила ему в бок кулаком.
– Ну, серьезно, Марта, - продолжил он чуть дружелюбнее. – Зачем тебе понадобилось меня будить? Завтра я поговорю с ним. Я уже сам волнуюсь за них всех, мы бы придумали что-нибудь.
– Да не получится у тебя, идиот, о чем я тебе толкую! – она даже ногой притопнула от злости. – Он минут десять назад встал и пошел в лес. Я пошла за ним, потому что этот придурок даже не взял нож, а там могли быть сомы. Он ходил у портала, и, кажется, пытался пройти в свой мир, но он был закрыт. А потом…
– Что, что потом?! – Кэй снова сжал виски пальцами. – Не тяни, черт тебя возьми!
– Потом он пошел к ручью и долго там ходил и щупал воздух. Я хотела подойти и спросить, что это он делает, но тут… - Марта перевела взгляд на Кэя, глаза ее стали огромными, как блюдца. – Загорелся бирюзовый
Кэй уже вскочил на ноги и поспешно начал одеваться.
– ЛОДОЧНИК! – заорал он в открытое окно. – Подъем, твою мать!
Проигнорировав Марту, которая продолжала что-то вещать, он вылетел за дверь.
Человек в Лодке спал на заднем дворе трактира. На ночь он просто ложился в свою лодку, сворачивал под головой рубаху и так и спал, и ему было вполне комфортно. Заслышав вопли Кэйанга, он моментально проснулся и запрыгнул в лодку. В эту же секунду он увидел, как его нервный друг промчался мимо него. Кэй бежал изо всех сил по направлению к лесу. Марта в ночной сорочке, что-то крича, следовала за ним.
– Не ходи за ним, – вдруг услышал Человек. Странный голос – начисто лишенный эмоций. Спокойный, ровный, но от него он вздрогнул, словно увидев дюжину трихосомусов возле себя. Человек в Лодке обернулся, словно во сне.
– Ты! – произнес он одними губами.
Мальчик в бежевом костюме, со странными сине-зелеными глазами холодно улыбался ему.
Комментарий к 5. Здоровое общество позитивно мыслящих людей
Зи-Эл:
http://hissant.deviantart.com/art/Z-L-595163559
========== 6. Нет, мы вовсе не бесцельно проводили время ==========
Нет, мы не просто остались наслаждаться жизнью в этом удивительном, в этом прекрасном мире. Когда настанет пора уходить отсюда, я знаю, что скажу королю Эйхольму. Он постоянно говорит, что у них «никакой культуры, развитие на уровне питекантропов». Он иногда говорит, как Трэй - неожиданно выдает вполне современную лексику. Наверное, потому, что он тоже странник.
«Пожалуйста, - скажу ему я, - сделай так, чтобы еще как минимум поколение вы никуда не развивались. Пусть здесь будет по-прежнему так просто, пусть никакие мысли о нудных и богомерзких высоких материях не настигнут вас. Пусть все будут и дальше ценить простые радости вроде хорошей песни и доброго эля. А если кто-то попытается это изменить, посади его в лодку и отправь отсюда как можно дальше, – так я скажу. – Не позволяй никому здесь проповедовать трезвость, адекватность, нормальность. Посылай их к черту», - скажу ему я.
Нет, мы не просто наслаждаемся жизнью, забыв о своей непонятной миссии, забив на всех остальных, что, должно быть, думают, что нас и правда сожгли на костре. «Нет, мы не просто отдыхаем здесь», - говорю я себе каждый день, но все равно что-то не дает мне покоя. Я всегда мечтал о том, что когда-нибудь попаду в такой идеальный мир, где все элементарно, где тебя принимают таким, какой ты есть, почему же я не могу просто позволить себе расслабиться по полной, отпустить себя хотя бы на неделю? Трэй говорит, что мне так сильно промыли мозги, что мне теперь нужно учиться быть пофигистом, как в свое время учатся ходить или плавать. Я учусь, каждый день я говорю себе: