Океан. Выпуск восьмой
Шрифт:
Степан поднял руку к лицу, и сумерки исчезли.
«Странное дело, — подумал он, — куда девалась жажда? Мне почти не хочется пить».
Он остановил взгляд на узком графине с вишневого цвета жидкостью.
— Вы уже выпили два таких графина, — сказал человек в очках. — Но если хотите еще…
Степан покачал головой.
— Где я нахожусь? — резко спросил он.
— У друзей, господин Бакшеев, у ваших друзей! — воскликнул незнакомец.
— Я настоятельно требую встречи
— Ну зачем так торопиться? Мы выяснили, что вы действительно есть Степан Бакшеев. Наши сотрудники несколько поторопились… Теперь вам лучше чем кому-либо, понятно, как это неосторожно — торопиться.
— Я продолжаю настаивать, — сказал Бакшеев.
— Видите ли, — продолжал человек в очках, — нам стало известно, что вы биолог, специалист по головоногим моллюскам и китообразным…
— Какое это имеет значение в данной ситуации?
— Не хотите ли пить? Ах, простите, я забыл предложить вам завтрак. Вы сможете подняться?
Завтрак подали сразу, он был изыскан и обилен, но Степан поел немного, хотя с трудом сдерживал желание проглотить принесенную еду.
Когда убрали посуду, Степан узнал, что от него требуется несколько консультаций по ряду биологических вопросов, связанных с его специальностью. Это совсем недолго, а потом его отправят домой.
— Считайте, что этим вы отплатите за наше гостеприимство, — ласково улыбаясь, сказал человек в очках. — А сейчас отдыхайте, работу начнем завтра. Хотите почитать? Я пришлю вам русские книги. Чехов, Достоевский? Хорошо?
До вечера Степан Бакшеев валялся в постели, бездумно просматривая «Братьев Карамазовых», книга была издана на русском языке в Харбине. Когда за широкими решетчатыми окнами стало темнеть, его охватил страх.
Принесли ужин. Степан сказал пожилому японцу-слуге:
— Прошу вас, не выключайте на ночь свет. И если можно, снотворное…
Старик кивнул головой.
Утром пришел человек в очках. Он принес Степану новую одежду, вежливо пожелал доброго пути, проводил до выхода и простился у крыльца небольшого домика.
«А где тюрьма?» — подумал Степан, и тут к нему подошли два крепких парня в светлых костюмах.
Они взяли его под руки, как берут больных, бережно и аккуратно, и повели к большой легковой машине, стоявшей поодаль.
Ехали часа полтора-два. Бакшеев прикидывал время по солнцу.
Они проехали город, два небольших поселка и там, где дорогу пересекло шоссе, остановились.
— Извините, — сказал один из сопровождавших, — мы завяжем вам глаза. Во избежание неприятностей советуем не пытаться срывать повязку.
Он поднес к лицу Степана черный платок, ловко набросил его — повязка плотно охватила глаза.
Степан
— От господина Каваматы, объект «Ниссан-мару», — сказали с переднего сиденья.
Послышался короткий окрик, машина медленно тронулась.
Когда Степана вывели из автомобиля, он ощутил на лице ласковое прикосновение влажного теплого ветра. Резко пахло гниющими водорослями.
«Море, — подумал Степан, — море…»
Его тронули за локоть, предлагая идти, и Степан принялся считать шаги, двенадцать — прямо, свернули налево, еще двенадцать, теперь направо и, кажется, вниз, девятнадцать шагов… Проводники, держащие Степана под руки, остановились.
— «Ниссан-мару»? — сказал тот, что был слева.
— Не могли бы вы побыстрее? — прошипели так близко и неожиданно, что Бакшеев отшатнулся. — У меня, вы понимаете, на счету каждая минута!
— Не надо сердиться, капитан, — примирительным тоном сказал правый проводник. — Мы сделали все, что могли.
— Хорошо, но пожалуйста, побыстрее. Я должен выдать расписку?
— Да, она уже готова. Соблаговолите только вот здесь поставить свое имя.
Степан вдруг остался один. Никто не держал его, он расправил грудь, потянулся и снова ощутил на себе чужие руки. Но уже совсем другие, в этом-то он разобрался сразу.
— Пожалуйста, вперед! — приказали сзади.
Он шагнул раз и второй, поверхность пружинила, провожатые распределились спереди и сзади и веди Степана за руки, как ребенка.
«Трап, — догадался Бакшеев. — А теперь палуба…»
Он подумал, что сейчас его вновь возьмут под руки, но они продолжали идти гуськом. Шагов через тридцать, коротких, неровных шагов, Степана остановили:
— Здесь люк. Спускайтесь осторожно.
— Снимите повязку, — сказал Степан.
— Это мы сделаем внизу. Спускайтесь.
Перебирая скобы, Бакшеев протиснулся в слишком узкий для его туловища люк. Когда закончились скобы, он протянул руки и стал поворачиваться, обшаривая пространство.
Кто-то прикоснулся к его затылку, и черная повязка упала с глаз.
Яркая лампочка на низком подволоке заставила зажмуриться Степана, он поднес к глазам ладонь, прикрывая свет.
Его подтолкнули в спину, он нагнул голову, чтоб не задеть ею за низкий подволок, подошел к овальной двери с высоким порогом — комингсом. За дверью тянулись вдоль переборок двойные, с пробковыми матрацами, койки, свет здесь не был ярким, и Степан насчитал таких коек двенадцать, по шесть с каждого борта.
Он задержался немного, и вновь его подтолкнули. Степан не оборачивался, но все время чувствовал того, кто идет позади.