Океанский патруль. Том 1. Аскольдовцы
Шрифт:
– Тогда простите, – извинилась девушка.
Платов тем временем рассказывал гребцам:
– Так они, значит, и встретились. Ну, слово за слово, а тут, глядь, она и призналась: «Никонова, – говорит, – я», – и все тут. Ирина-то Павловна об этом мужу скажи, а он такого дела в ящик не положит. Ведь Костя-то Никонов у него великим мастером был, я уж после него – воробей какой-то… Вот тетя Поля и давай ходить по милициям: нет ли такой, обрисовывает. Нашла. Ну, тетка сердечная – к себе затащила. Живут…
– О чем это вы
– Да вот, товарищ лейтенант, вы, как врач, подлечили бы одну женщину. Из блокады ленинградской вырвалась, всего натерпелась…
– Платов, – остановил матроса Артем, – прекрати разговоры.
– А вы мне не тыкайте, – огрызнулся бывший тралмейстер. – Со мной сам главный капитан флотилии на «вы» разговаривает. А то я тоже могу тебе тыкнуть. Так тыкну…
– Товарищ Платов, прекратите разговоры.
– Вот так-то лучше!
– А еще лучше – помолчать, когда вам говорят. Вы отвлекаете гребцов от дела!
– Что ж, можно и помолчать.
– Да не «можно», а «есть, молчать»! Повторите!
– Ну, есть молчать, – обиделся тралмейстер.
– Еще раз, без всяких «ну».
– Есть молчать!..
– И впредь только так, – твердо заключил Пеклеванный. – Я вижу, что у вас нет никакой дисциплины. Научитесь!.. Будете по одной половице бегать…
– У нас половиц нету, – ответил кто-то с носа шлюпки, опуская лицо вниз. – Половицы в избе остались!
«Черт знает что! – подумал Артем. – Хоть кол на их голове теши…»
Варенька Китежева, сделав хитрое лицо, снова обратилась к Пеклеванному:
– Товарищ лейтенант, теперь я должна вам подчиняться?
– Да. Согласно уставу корабельной службы.
– А у вас есть этот устав?
Пеклеванный хлопнул рукой по своему чемодану:
– Конечно, есть.
– Ой, вы не откажете в такой любезности?.. Дайте мне почитать его, пожалуйста. А то, имея такого начальника, как вы, я боюсь сложить свою буйную голову на гауптвахте!..
– Прямо по носу эсминец! – крикнул баковый.
Пеклеванный вытянулся вперед всем телом, жадно всматриваясь. По заливу шел миноносец. Покачивалась его палуба, вместе с ней качались орудия, матросы. Минута – и они поравнялись. Корабль пронесся мимо, обдав шлюпку теплом вентиляторов, и понес свой высокий запрокинутый мостик дальше, в сторону океана. Миноносец быстро таял вдали, и казалось, что вместе с ним тают последние надежды лейтенанта.
Когда же корабль совсем скрылся из виду, Пеклеванный натянул фуражку поглубже, поднял воротник шинели и сидел так до самого Мурманска, молчаливый и сумрачный.
В доке было шумно и тесно. «Аскольд», вытащенный из воды, уже успел обстроиться лесами, и матросы, стоя на них, сдирали с бортов ракушку и зеленую слизь водорослей. Варя как зачарованная осматривала корабль, заглядывала в решетки кингстонов
Пеклеванный бегло осмотрел корабль снаружи. «Старая лоханка, – подумал он об „Аскольде“, – вонючий тресколов», – и сразу поднялся по сходне на верхнюю палубу. Рябинин встретил нового помощника сдержанно и даже суховато. Первое, что запомнилось Артему в капитане, – глаза, по-детски ясные и чистые, наполненные каким-то тихим, спокойным сиянием. Капитан смотрел на молодого лейтенанта свежо и открыто и каждый свой вопрос будто бы дополнял прямым, откровенным взглядом.
И каюта у него была просторная, светлая, проветренная; в ней стояло только самое необходимое: стол, койка с пробковым матрацем и два привинченных к палубе кресла.
– Дисциплина на «Аскольде», – говорил Рябинин, посасывая свою короткую трубку, – всегда была хорошей, но теперь требуется установить новую форму взаимоотношений между людьми. Час тому назад привезли два орудия. Завтра или послезавтра рабочие поставят их на палубе. Надо сразу взяться за подготовку комендоров. Потом мы поговорим обо всем подробнее, а сейчас можете отдохнуть после дороги. Номер вашей каюты – четыре…
Рябинин был несколько растерян, когда на пороге его каюты появилась женщина. Пусть даже в форме военно-морского врача, но все-таки… юбка, чулочки, туфельки, беретик. На такую уж не гаркнешь!
– Контр-адмирал Сайманов знает о вашем назначении? – спросил Рябинин, усаживая девушку напротив себя.
– Он же меня и направил.
– Хм… Ну, ладно. Вы бы только, Варвара Михайловна, поберегли туфли. Не так шагнете – и каблуки долой!..
Рябинин велел буфетчику принести чаю и печенья.
– Извините, – сказал он, – у нас больше ничего нет. Мы в пище всегда были непривередливы. Вы сыпьте сахару побольше – не смущайтесь!
– Ой, я такая нахалка, что никогда не смущаюсь. К тому же я сегодня ничего еще не ела…
Варенька Китежева положила три ложки сахара в стакан чаю, аккуратно подобрала с вазочки все печенье. Рябинин смотрел, как она с аппетитом ест, аккуратно облизывая свои румяные полные губы, и ему начинала нравиться эта девушка.
– Если так еще и работать будете, тогда, уверяю вас, мы будем большими друзьями! Я, честно говоря, не испытываю доверия к людям, которые долго ковыряются в тарелке!
Китежева рассмеялась и протянула капитану засургученный пакет со своим «личным делом».
– Да нет, я читать не буду, – сказал Рябинин. – Тем более что в медицине ничего не смыслю.
– Но здесь не о медицине. Здесь – обо мне.
– Все равно. Прочитаю в другой раз. Я привык знакомиться с людьми не по бумагам!..
Он проводил ее до дверей лазарета и позвал к себе новоиспеченного боцмана Хмырова.
– Если только, – пригрозил он, – я хоть раз услышу теперь, что на палубе кто-нибудь матюгнется, то я…