Оккупация
Шрифт:
Мы прошли периметр в порту через пару пунктов охраны, затем на катере добрались до корабля и взошли на борт.
— Обожди тут, — велела Альта.
Минут через пять на верхнюю палубу вывели Гордану, закованную в массивные наручные браслеты-душехваты, не позволяющие магу колдовать, и такой же, только чуть тоньше, ошейник.
Увидев меня, Горди сделала большие глаза, а Альтинг вместе с охранниками отошел в сторону, бросив нам короткую реплику:
— Пять минут.
Отошел, правда, недалеко, я-то прекрасно знаю, что у свартальвов замечательный слух.
— Как
Я пожал в ответ плечами:
— На катере приплыл. Как ты?
Она остановилась в шаге от меня.
— Знаешь, Реджинальд Рэмм-Сабуров-Куроно, — Гордана частенько называла меня всеми тремя фамилиями, которые мне довелось носить за две жизни, если сердилась, — твой вопрос звучит как насмешка! Какого лешего ты меня подпоил?! Я тебе что, посылка?!
Я печально вздохнул.
— Прежде чем упрекать меня — сама-то почему не сказала мне, что ждешь ребенка?
Это сразу срезало всю ее сердитость.
— Я точно не знала, только предполагала. Месячные задерживались — мало ли, почему? Еще и вторжение — вот и списала на стресс. А точно узнала от целителя темноухого…
— Тебя целитель осматривал? С чего бы?
— Он, точнее она, всех пленников осматривала. Ох, Редж, ну зачем ты так, а? Из меня эти гребаные браслеты уже всю душу выели, не подпои ты меня снотворным — я бы тут не сидела! Но… все-таки, как ты сам сюда попал?
— Говорю же — свартальвы на катере привезли… Если вкратце — им нужно от меня то же, что и пфальцграфу Гронгенбергу и императору. Чтобы я обучал их единичек.
— Эх… ну почему ты такой упрямый? Надо было уехать, пока еще могли… Дом могли бы где угодно новый отстроить…
— Дом отстроить можно. Всю жизнь бегать — нельзя. К тому же, свартальвы только думают, что пришли сюда навсегда. Они ошибаются.
Гордана вздохнула.
— И ты будешь их учить?
— Выбора особого нет. Но и беды нет: они тут ненадолго, а чтобы достичь серьезного прогресса, по пути пустой руки надо идти годы. Зато тебя скоро отпустят.
— Ах, Реджи, что б я без тебя делала?
Я криво улыбнулся в ответ:
— Сидела бы дома в Аквилонии.
Тут к нам приблизился Альтинг и красноречиво постучал пальцем по часам на запястье:
— Время.
И я пообещал себе, что когда-нибудь и я Альтингу постучу. Только не одним пальцем, а всеми сразу, сжатыми в кулак.
И не по часам.
Идя из порта домой, я посматривал по сторонам, пытаясь оценить дальнейшие варианты развития событий. Зашел в супермаркет и неожиданно для самого себя стал обладателем пары шикарных раритетных ровийских ковров, очень похожих на земные персидские. На них раньше облизывалась Горди, но ковры стоили слишком дорого. А сейчас они достались мне практически за бесценок.
— Вам, господин Куроно, не жалко, — сказал продавец отдела товаров «люкс», — кому угодно отдал бы, только чтоб не достались красноглазым…
Я вспомнил, откуда он меня знает: это совладелец магазина, брат одного полицейского капитана.
А вот товары первой необходимости, включая даже
В своем квартале я повстречал еще одного знакомого, начальника участка, чей сын у меня учился до недавнего времени. Мы поздоровались, и я заметил, что у него в руке ящик с инструментами.
— Машина сломалась, Петер? — спросил я.
— Нет, просто я теперь автомехаником работать пошел. В нашей автомастерской — вон, которая за углом — остался только старый владелец. Оба механика удрали через границу — а с починкой вскоре подвалит работы масса, если импорт автозапчастей не будет налажен.
— Хм… Свартальвы уволили вас из полиции?
— Да какое уволили — сам ушел. Хрена лысого я буду им служить… Кстати, Реджинальд, вам пистолет или там спецсредства какие не нужны? Я уволок из управления кучу этого добра.
— Зря, — сказал я, — свартальвы заметят недостачу, начнут искать обладателя арсенала…
— А вот им! — Петер показал выразительный кукиш. — Мы с парнями сожгли все бумаги, дела, инвентарные списки, приказы, бухгалтерию, списки сотрудников — все! Даже содержимое мусорных урн сожгли. В арсенале оставили для отвода глаз примерно половину всего, все стойки и пирамиды заполнены, но многое хранилось в ящиках. А остальное растащили… на всякий случай. Козолупы и их козлы уже там шарятся, но что с того? Стволы все на местах, пустых ячеек нет, арсенал под замком, а чего у нас в подвале сколько было — не знают. Мы там все так попереставляли, что часть ящиков со спецсредствами, касками, бронежилетами и прочим в одном углу оставлена, а рядом поскладывали всякое барахло. Выглядит, словно оттуда ничего не взято, будто там столько всего и было.
— Хм… Петер-младший где?
— Дома сидит. В школе занятия пока отменили — часть учителей тоже уехала, а остальным сейчас не до уроков…
— Ко мне на занятия ходить будет?
Он злобно скривился:
— Крылоухие уроды запретили бокс, стрельбу и луки… Думаю, и вашу науку тоже.
Я покачал головой:
— Меня запрет не коснулся. Правда, взамен мне придется тренировать самых никчемных из свартальвов.
Петер приподнял бровь:
— Им тоже этот ваш «путь руки» приглянулся?
— Видимо, да. Так что со своими спецсредствами особо не отсвечивайте, есть опасения, что свартальвы будут частыми гостями на нашей улице.
Дома я постелил один ковер на пол поверх татами, второй повесил на стену спальни: Горди обрадуется. Правда, в традиционном японском доме ковры — пришей кобыле хвост, ну да и ладно. Я не такой уж эстет, если вдуматься.
Остаток дня у меня ушел на то, чтобы обзвонить и обойти всех своих учеников. Точнее, тех, о которых я ничего не знал, многие еще загодя звонили мне, спрашивая, не намерен ли я уехать. Оказалось, что Гиату покинуло большинство моих учеников, часть — вообще из Кортании, многие уехали к родне в глухие уголки страны. Ну, может статься, в будущем я пожалею о том, что не сделал так же.