Оклеветанная жена дракона. Хозяйка таверны «У Черных скал»
Шрифт:
Мы прощаемся со всем военными, благодарим за помощь, и вместе с Анной идем по деревне вверх. Натягиваю поглубже капюшон.
– Тут несколько лет назад было очень оживленно, – рассказывает она. – Когда горные перевалы еще не были захвачены орками, через деревню проходил торговый путь. А как только орки напали на нас, естественно, никто не рискует тут ездить, все идут в обход. Ну и… Кто смог, отсюда уехал.
Мы идем мимо ветшающих, но все еще крепких домов с крышей из потемневшей соломы или замшелой черепицей и деревянных
В воздухе висит типичный деревенский запах от скота и птичников, смешанный с дымом и едва заметным ароматом домашнего хлеба.
Немногочисленные жители рассматривают нас, но почти без интереса, будто им уже все равно, что происходит вокруг. Они просто проходят мимо, не задавая вопросов.
Старуха с клюкой и поджатыми губами, старик на крыльце с самокруткой, несколько скромно одетых женщин у одной из калиток…
Интерес мы вызываем только у военных, которые все еще создают видимость жизни в этой деревне. Если я правильно поняла, то их распределили прямо тут, наверняка в чьи-то дома. Интересно, они хоть помощь-то местным какую-то оказывают? Или так, дармоедством развлекаются?
– Мой дед держал тут таверну. Было очень известное место среди путников! – с каким-то детским восторгом говорит Анна. – Конечно, до того, как орки пришли. Но вы только посмотрите, как тут красиво!
– Ты… Обращайся ко мне на “ты”. Пожалуйста, постарайся запомнить, – вздыхаю я.
Да уж… То, что красиво – не поспоришь, потому что чем выше мы поднимаемся по дорожке между домами, тем более невероятный вид на горы открывается. Но пока, учитывая все исходные данные в виде нападений орков и вероятного скорого прибытия муженька, не могу сказать, что мне здесь очень нравится.
Наконец, мы выходим к таверне. Когда-то яркая и манящая вывеска теперь покрыта пятнами ржавчины и потускневшая от времени, хотя все еще можно прочитать ее название “У Черных скал”. Двухэтажное каменное здание с мансардой, когда-то величественное и внушительное, теперь покрытое следами запустения.
Стекла окон покрыты пылью и грязью, резные балконы на втором этаже, выглядят покосившимися и ветхими. Кое-где краска облезла, обнажая потемневшее от времени дерево. Кажется, что они вот-вот рухнут, если их не починить в ближайшее время.
Ступеньки при входе потрескались и осыпались. По ним, распахнув покосившуюся дверь, сбегает девчонка, немногим старше Анны, с очень похоже распахнутыми глазами, но темными волосами.
– Аннушка! – девушка кидается на шею служанке. – Как же ты вовремя! Маме совсем худо с вечера, я даже не знала, как тебе сообщить.
– Мери, – Анна обеспокоенно присматривается к девушке и к таверне. – Что случилось?
– Мама в речку как упала на днях, так заболела и не встает. Бьется в лихорадке… Военный врач как раз в город улетел, – всхлипывает Мери.
Анна подхватывает платье
Девушки идут именно туда, в комнату, пропитанную затхлым запахом болезни и бедности. Деревянные балки потолка нависают над узкой постелью, где под толстым лоскутным одеялом мечется в бреду женщина. Осунувшаяся, измученная, но видно, что еще красивая женщина часто и неровно дышит.
Ее лицо покрыто бисеринками пота, бледные, иссушенные губы приоткрываются в безмолвном стоне. Женщина застывает на пару мгновений, когда я вхожу, вонзается в меня невидящим взглядом в пространство, а затем начинает что-то бессвязно бормотать.
– Перепутье… Довериться или погибнуть… Подарить крылья потерянному народу… Ты! Чужая.
Глава 10. Родер Нортон
– Ваша светлость, но вы же понимаете… – снова начинает свою протяжную речь королевский храмовник, который решил, что я нуждаюсь в его советах.
– Я все понимаю, схир Нгол, – меня уже начинает раздражать этот не в меру деятельный старикашка. – Не вам напоминать мне о моих проблемах!
Все очень не вовремя, все очень неудачно, но это не повод лишать девушку жизни, даже если она совершила подлог. Хотя, конечно, все будет зависеть от тех мотивов, которые она преследовала: одно дело желание хорошо устроиться в жизни, другое – связь с подпольными мятежными организациями. В любом случае сначала надо разобраться, а потом я приму решение о наказании.
– Но если… – схир поднимает палец.
– Довольно! Прочь!
Кажется, Грон, мой дракон, все же прорывается и во взгляде, и в голосе. Потому что храмовник подскакивает на месте и, кланяясь, удаляется.
Наливаю себе в бокал настойку из листьев драконова дерева и опускаюсь в кресло перед камином, согревающим кабинет.
Я всегда считал не самой лучшей идеей брать в служители Храма Праматери драконов людей. Но в тех условиях, в которых когда-то, много лет назад, оказалась наша раса, это был единственный вариант.
По легенде двенадцать драконов, которые несли в себе двенадцать Даров, оказались в этом мире после того, как их родной погиб. И ни одной драконицы.
Но Праматерь оказалась благосклонной к нам хотя бы в том, что некоторые женщины способны родить сына. Конечно, для этого должно быть выполниться несколько условий, но все же…
Уже несколько столетий все женщины, на которых указывает Праматерь, заносятся в специальные списки, из которых дракон может выбрать жену и мать ребенка, преемника. И у него для этого есть всего одна попытка, поскольку брак, заключаемый в Храме нерасторжим. Даже если на самом деле девушка не сможет забеременеть от дракона.