«О смерти», это значит — о небывшем,О непришедшем в ледяных годах,О том, что мы всю жизнь так жадно ищем,И не находим никогда.«О смерти», это о несовершенном,О том, чего мы сделать не могли.О сердце, без любви опустошенном,И о легчайшем запахе земли.«О смерти», это — вовсе не о смерти,Не о конце, — о горечи стыда,О том, что нужно, наконец, ответитьЗа долгие и страшные года.1933
«Все брошено, и ничего не жаль…»
Все брошено, и ничего не жаль.Все
отнято, и «ничего не надо».Ползет на жизнь тончайшая печаль,Как тишина из дремлющего сада.Проходит день, в спокойном полусне, —Больной, уже заранее уставший.И где-то там, в последней глубине,Бессмысленный вопрос: «а что-же дальше?»Не хочется ни правды, ни тепла,Ни счастья, ни свободы, ни удачи.Ведь жизнь меня обидно обошла,И я в ней больше ничего не значу.1934
«Приди. Возьми. Люби. Запомни…»
Приди. Возьми. Люби. Запомни.Не позабудь и не предай.Увидишь мир чужой и темный, —Отвергнутый тобой рай.Узнаешь гнев и горечь власти,Когда под взглядом трезвых глазСлова отчаянья и страстиНе свяжут, а разделят нас.И в час последнего обмана(С последней пыткой не спеши!)Рукой коснешься черной раны —Тобой развенчанной души.1934
Я люблю заводные игрушки
Я люблю заводные игрушкиИ протяжное пенье волчка.Пряди русых волос на подушкеИ спокойный огонь камелька.Я люблю в этом тихом покоеПосле бешеной сутолки дняСвое сердце, совсем ледяное,Хоть немножко согреть у огня.Я люблю, когда лоб мой горячийТронет ласково чья-то ладонь.А в углу — закатившийся мячикИ бесхвостый, облупленный конь.Позабыв и тоску, и усталость,Так легко обо всем говорить…Это все, что мне в жизни осталось,Все, что я научилась любить.1934
ИЗМЕНА
Воображаемому собеседнику
Измены нет. И это словоНи разу не слетало с губ.И ничего не стало новымВ привычно-будничном кругу.Измены нет. Но где-то втайне,Там, где душа совсем темна,В воображаемом романеОна уже совершена.Она сверкнула жгучей новью,Жизнь подожгла со всех сторон.Воображаемой любовьюРеальный мир преображен.И каждый день, и каждый вечер —Томленье, боль, огонь в крови.Воображаемые встречиНесуществующей любви.А тот — другой — забыт и предан.(Воображаемое зло!)Встречаться молча за обедомОбидно, скучно, тяжело.Круги темнее под глазами,Хмельнее ночь, тревожней день.Уже метнулась между намиВоображаемая тень…А дом неубран и заброшен.Уюта нет. Во всем разлад.В далекий угол тайно брошенОтчаяньем сверкнувший взгляд…Так, — проводя, как по указке,На жизни огненный изъян,—Ведет к трагической развязкеВоображаемый роман.1934
День прошел без меня
День прошел без меня.День прошел, — и ему не помочь.И мне жаль бесполезного дня,Соскользнувшего в тихую ночь.Завтра,
время кляня,Снова ждать неживой темноты,Отцветанья усталого дня.(Чтоб назвать его снова — пустым).Завтра брошу кому-то: «прости!Облетели, как листья, года.Ухожу, чтобы сбиться с пути.Не вернусь никогда».Все равно — никуда от тебя не уйдешь,Моя невдохновенная ложь!1935
«От Бога спасенья не жди…»
От Бога спасенья не жди!За боль огневую в груди.За то, что у воли подрезаны крылья.За сладкое и неживое безсилье.За то, что теперь не поймешь,Где правда, где ложь.За все неживые, пустые года.За испепеляющее «никогда».За трудное, страшное слово: «уйди».За все, что тебя стережет впереди, —Спасенья — прощенья — не жди.1935
«Сегодня день — совсем вчерашний…»
Сегодня день — совсем вчерашний.В пустом окне — пустой рассвет.Бормочет дождь с тоской всегдашнейО том, чего на свете нет.Навстречу солнцу и свободе,В туманной утренней дали,За счастьем призрачным уходятВ пустое море корабли.О несвершившемся тоскуя,Маня в чужие города,Звеня надеждой в даль пустуюСкользят стальные поезда.И призрачно-неуловимы,Из темноты, из тесноты,В пустое небо синим дымомЛетят последние мечты.И так легко с сознаньем ясным,Не сбившись с трезвого пути,Из жизни темной и прекраснойВ пустую вечность перейти.1935
«День догорит в неубранном саду…»
День догорит в неубранном саду.В палате электричество потушат.Сиделка подойдет: «уже в бреду».Посмотрит пульс — все медленней и глуше.Сама без сна, мешая спать другим,Не буду я ни тосковать, ни биться…Прозрачный синий полумрак. Шаги…А жизни-то осталось — в белом шприце.Еще укол. В бреду иль наяву?Зрачки расширятся, окостянеют…Должно быть, — никого не позову.Должно быть, — ни о чем не пожалею…Так ночь пройдет. Блеснет заря вдали.Туман дома окутает, как саван.И в это утро я уйду с земли.Безропотно. Бестрепетно. Бесславно.1936
«Помню — поезд бесшумно рвануло…»
Стану думать, что скучаешь
Ты в чужом краю…
Помню, — поезд бесшумно рвануло.Твой последний, растерянный взгляд…(Средь вокзального шума и гулаНичего не воротишь назад).Пустота и безжизненность улиц…(Что мне делать с такой пустотой?)Об игрушки твои споткнуласьВ темноте возвратившись домой.Вот опять — дожди, непогода,Гнет ничем не оправданных дней…Вот опять — пустота и свобода.Уже горько знакомая мне.На лазурно-седом океанеТы во сне встречаешь зарю…И я слышу твое дыханье,На пустую кроватку смотрю.Твои письма всего мне дороже,(Не читать их, — любовно беречь),Хоть не сам ты их пишешь, быть может,Хоть мертва в них французская речь.И мне чудится, как вечерами,Среди мирно уснувших детей,Ты тоскуешь о доме, о маме,Об уютной кроватке своей.1936