Око Бога
Шрифт:
Бренна проехала через деревню, кивая занятым своими делами жителям. Ей хотелось обрести душевный покой, но вместо этого в сердце вернулась боль, от которой она — как ей казалось — вроде бы излечилась.
Здесь, вверх по течению от места их лагеря, река была шире и глубже, чище и полноводнее. Она спрыгнула с Фрейи и оставила ту пощипать остатки пожухлой травы, а сама уселась под деревом. Листья дерева уже стали совсем красными и готовы были упасть на землю от малейшего дуновения ветерка.
Одиночество Бренна понимала. Родители ее любили, и дома она была счастлива,
Здесь, в Эстланде, все неожиданно изменилось, и она не понимала, почему. Теперь она чувствовала себя одинокой. Конечно, отчасти причиной тому был Вали. Он разжег в ней тот огонь, который она погасила в себе уже давным-давно. Но дело было не только в этом. Это место. Эти люди. Все было так похоже на дом, и одновременно так не похоже.
Эстландцы заметили ее странный глаз, но их это не пугало. В их религии ее глазу не придавалось никакого мистического значения. Они не смотрели ей в глаза, но делали это из уважения, а не от страха. Они и в глаза Леифу не смотрели, и Вали. Если только не обращались к ним напрямую.
Странно, то, что эти люди ее не боялись, заставило Бренну чувствовать себя еще более одинокой. Ее собственный народ вел себя с ней как с существом нечеловеческой природы, которого следовало бояться или почитать, но к которому не стоило пытаться приблизиться. Здесь же, на чужой земле, она была просто женщиной. Сильной — но просто женщиной, человеком.
Она ошибалась. Не тоску по дому она ощущала. У нее просто не было дома.
Глава 6
Бренны не было уже достаточно долго, и солнце уже стало клониться к западу. Вали не мог больше сдерживаться. Ему не нравились эти ее поездки в одиночку, пусть даже замок был на данный момент свободен от угрозы, и пусть даже Бренна была Девой-защитницей и Оком Бога.
Она была женщиной, и здесь, в этом месте, она была только ей. Эти люди не чувствуют благоговения перед ней, и от неприятностей облик ее не сохранит. Они не знали легенд. И если Бренна поехала за пределы деревни, это означало, что она — просто женщина без сопровождения.
Он оседлал своего коня и поскакал за ней. Не представляя себе, куда она могла бы направиться, он поехал туда, куда вела его интуиция. Он заметил в Бренне особенную тягу к воде, даже большую, чем у большинства знакомых ему моряков. Эта тяга была сильной. Поэтому он отправился к реке, что текла за селом.
Пока Вали лежал в постели, Бренна проводила с ним каждый день, но как только он встал на ноги, она сделала все возможное, чтобы каждый день оказываться подальше от него. Они уже давно не оставались наедине.
Он был раздосадован сверх всякой меры. Пока она сидела рядом у его постели,
Она рассказывала о своей жизни в Гетланде, и с каждым словом все меньше походила на Око Бога из легенд, и все больше — на женщину, на Бренну. Он знал, что во время битвы Бренна чувствовала то же, что и он — как будто высвобождала из себя что-то большее, чем человек. Он видел, как она боролась. И он узнал о том, что на самом деле произошло в ту ночь, когда налетчики захватили город, и она, рабыня, которой поручили заботу о детях ярла, спасла их и их мать.
Вали казалось, что это ее версия, а не истина, ведь легенд вокруг нее было так много, что и сама она могла уже принимать некоторые из них за правду. Истина была скрыта где-то между. Бренна была смелым и храбрым воином, а еще умным и вдумчивым стратегом и сострадательным человеком. Но как женщина, она была застенчивой и скромной.
Она не говорила о своей семье или о том, как стала рабыней. Говорили, что она сама отдала себя в рабство, и Бренна не отрицала. Но в ответ на многие вопросы у нее было только гробовое молчание.
Он знал, что потому она и сторонилась его присутствия. По мнению Бренны, она рассказала ему все о своей жизни в доме ярла Эйка. Ей было слишком трудно вспоминать о ребенке, которого он когда-то встретил, и теперь она снова убегала от него.
Но теперь он мог попытаться ее догнать.
oOo
Его догадка была правильной; он увидел ее стоящей под деревом на берегу реки и глядящей ему навстречу. Бренна взяла лошадь под уздцы и положила руку на рукоять меча, но узнав его, отпустила и то, и другое, и скрестила руки на груди.
Угасающий день становился холоднее — дул ветерок с севера, и выбившиеся из косы светлые волосы Бренны колыхались на ветру. Ее щеки были румяными от холода. Он заметил, что она не захватила с собой одежду. Видимо, уехала прямо после собрания в зале.
Она молча наблюдала, как он подъезжает к ней и спешивается. Как его ноги коснулись земли, еще слабые мышцы спины резко напряглись, и Вали сжал челюсти, стараясь не реагировать. Она, должно быть, заметила это и вздернула брови.
— Если бы в замке были проблемы, за мной послали бы кого-то другого. Итак, почему ты здесь?
Он ослабил поводья и отпустил лошадь пастись рядом с ее кобылой. Животные обнюхали друг друга и ушли вместе, совсем недалеко.
— Чтобы убедиться, что ты в безопасности. Ты не должна ездить в одиночку, даже сейчас.
Бренна хмыкнула. Она умела выдыхать так, что это звучало, как страшное оскорбление.
— Ты думаешь, мне мог бы причинить вред какой-нибудь крестьянин?
— Я думаю, что даже великое Око Бога не всякий раз способно справляться с армией, да и фермеры часто умеют воевать. Многие из наших воинов — крестьяне.