Око Гора
Шрифт:
Только когда мы проплыли длинную вереницу женщин и детей с вилами и граблями, Асет нарушила молчание:
– Тенра, ты столько всего оставил. Город, который ты считал домом. Друзей. «Око Гора». Ты же растил этот сад годами. Место, где ты проводил опыты.
– Мои друзья ведь – и твои друзья, а «Око Гора» будет существовать и без меня. Как сказал твой отец, риск для тебя со временем пройдет. А пока мы будем продолжать лечить больных, как и раньше, может быть, в Доме Жизни у Сенмута. – Я старался не давать волю подозрениям о том, что она наконец нашла способ соединить
– Так чем же я рисковала? – задумчиво произнесла Асет. – Еще один месяц, может, год, заключенная в стенах твоего сада, скрывая истинные чувства? – Она предпочитала смотреть, как ветер надувает парус, не встречаясь взглядом со мной. – Я вынудила тебя сделать то, о чем ты теперь жалеешь?
– Это ты так думаешь?
– Нет, – призналась она с забавной полуулыбкой.
– Да-а? – протянул я. – Почему же?
– Ты думаешь, я не замечала твоего голодного взгляда, когда ты забывал его спрятать? Как ты смотрел на меня, когда думал, что я не вижу? Что происходит с твоим телом, когда ты смотришь на мою грудь? – Наконец Асет повернулась ко мне. – Я старалась вести себя смирно, ждала, пока ты первый заговоришь, но…
– Мне тридцать девять лет, а тебе – всего семнадцать! Это ты учла?
– Между некоторыми людьми возраст ничего не значит. Между тобой и Сенмутом, например. – И она была права. То, что я отличаюсь от многих врачей, больше вызвано моими склонностями, а не возрастом или опытом. А подход Сенмута к исследованию причин болезни и его недовольство по поводу недостаточных ответов на старые вопросы очень напоминают меня. Именно поэтому он и сдружился с Меной.
– Я имею в виду наши бренные тела, а не мысли, – ответил я, стараясь говорить то, что велел мне ка, даже если сердце отказывалось в это верить. – Что, если через пять лет я уже не смогу удовлетворять желания твоей плоти?
– Этого не случится, если ты научишь меня доставлять тебе удовольствие.
Пагош был на корме, разговаривал с капитаном, и нас никто не слышал. Я обнял Асет за плечи и притянул ее к себе.
– Мы будем учить друг друга, – сказал я, касаясь ее нежных кудрей. На мне была рубаха с длинными рукавами и передник, а Асет накинула на плечи шерстяную шаль, ибо на реке постоянно дует ветер и в это время года прохладно, даже когда Атон на небе. К ее коже я даже не прикоснулся, и еще резче осознал, как ее маленькое тело гармонирует с моим – ее голова встает под подбородок, грудь помещается во впадину под моей, а таз закрывает мои половые органы.
Тем не менее мое блаженство оказалось недолгим, поскольку Асет подалась назад, чтобы посмотреть мне в лицо:
– Поэтому ты настоял на том, чтобы в брачном договоре не было пункта об измене? – Я пожал плечами, но она не сводила с меня взгляда. – Тенра, мы отличаемся не только возрастом. Я не все могу изменить, так что, вероятно, ты устанешь от меня.
Я повернулся и обнял ее.
– Никогда. Клянусь, что ты будешь со мной до тех пор, пока Ра не проплывет по небу в последний раз, или пока Исида не перестанет плакать по Осирису, – я не знаю, что раньше.
– Правда? – Губы Асет коснулись моей щеки, и у меня вдоль позвоночника
Под второй палубой поперек нашей лодки ехал груз, защищавший нас от солнца и брызг, которые могли полететь сбоку, но в то же время был не настолько велик, чтобы привлекать к нам внимание. Груз состоял из корзин и ящиков, набитых одеждой и другими личными принадлежностями, запасом трав и лекарственных экстрактов из «Ока Гора», и достаточное количество хлеба, чтобы мы могли прокормиться несколько дней. Приближался полдень, и мы с Асет сели, скрестив ноги, на самую высокую часть палубы, чтобы разделить обед, который всунула нам в руки Нофрет перед самым отъездом.
– Слишком много соли, – сказал я, отведав жареного гуся.
– Наверное, это слезы Нофрет, – ответила Асет. – Может, хочешь фиников? – предложила она, протягивая мне корзину, и тут ее окатило водой. От неожиданности у Асет дернулась рука и финики полетели через борт в реку. – Ой! Принесли подношение Хапи. – Асет ухмыльнулась, посмотрела на меня и рассмеялась.
– Что тут такого смешного?
– Ты! У тебя такое лицо! – смеялась она.
– Если бы ты ехала на север, как планировал твой отец, ты бы плыла по течению, а не боролась с ним, – заметил я, ибо приходилось уворачиваться от брызг каждый раз, когда капитан подруливал против течения, чтобы не упускать ветер из паруса.
– Лучше промокнуть, чем достаться Верховному Жрецу Пта.
– Мое лицо показалось тебе смешным?
– У тебя чудесное, прекрасное лицо. – Асет протянула руку, поначалу неуверенно, разгладила морщинки у меня между глазами, потом провела пальцем по носу и опустилась к верхней губе. – И губы, – прошептала она. – Ты знаешь, что я научилась читать твои мысли по напряжению губ?
– Да? – прошептал я, почти не осмеливаясь дышать. Она кивнула, согнула ладонь, касаясь моего лица, и провела большим пальцем по скуле.
– Однажды утром я открыла глаза, а ты сидел рядом с моей лежанкой, ждал, когда я проснусь. С тех пор каждый раз, когда меня в темноте охватывала дикая печаль, я закрывала глаза и представляла, что ты сидишь рядом и улыбаешься, как тогда. – Я повернул голову и коснулся губами ее ладони.
Потом мы некоторое время разговаривали о том, что может ожидать нас в Анибе. Я спросил, научит ли она рисовальщиков контуров Сенмута делать карты, подобные той, что она нарисовала для меня, но Асет лишь пожала плечами и продолжала смотреть на проплывающие пейзажи. Но я надеюсь, что эта мысль пустит корни и прорастет, и она перестанет рассказывать истории в картинках.