Око Мира (др.изд.)
Шрифт:
— Вы проводите нас троих к моей матери, — внезапно заявила Илэйн. Ухмылка озарила лицо Гавина.
Талланвор, лицо которого скрывали стальные прутья забрала, судя по всему, был захвачен врасплох таким предложением.
— Миледи, я...
— Или же проводите нас троих в тюремную камеру, — сказала Илэйн. — Мы останемся вместе. Или вы отдадите приказ применить силу против моей особы? — Она победоносно улыбалась, и то, как Талланвор растерянно оглянулся, словно надеясь найти помощь среди деревьев, сказало, что и сам офицер считал: она выиграла.
Выиграла? Что же? Как?
—
Ранд припомнил, что говорил о Королеве Моргейз мастер Гилл. Немного вспыльчива?
По дорожке прибежал еще один солдат в красной форме, остановился, оскользнувшись, отдал честь, приложив руку к груди. Он что-то негромко сказал Талланвору, и его слова вернули довольное выражение лицу офицера.
— Королева, ваша госпожа мать, — объявил Талланвор, — повелевает мне без промедления привести к ней нарушителя. Приказ Королевы гласит также, чтобы Миледи Илэйн и Милорд Гавин явились к ней. Тоже немедленно.
Гавин поморщился, Илэйн с трудом сглотнула. Лицо ее было спокойным, но она тем не менее принялась старательно отряхивать платье. Если не считать нескольких ошметков коры, которые она смахнула с одежды, от усилий девушки толку оказалось мало.
— Если Миледи разрешит? — довольно произнес Талланвор. — Милорд?
Солдаты выстроились вокруг троих молодых людей в каре, которое во главе с Талланвором и двинулось по выложенной сланцем аллее. Гавин и Илэйн шагали по бокам Ранда, и оба, казалось, погрузились в нерадостные размышления. Солдаты вложили мечи в ножны и убрали стрелы в колчаны, но, даже спрятав оружие, они все равно были настороже. Они следили за Рандом, словно ждали, что он в любую секунду выхватит меч и решит прорубить себе путь к свободе.
Решит хоть что-нибудь предпринять? Я ничего не буду пытаться делать. Незамеченным! Ха!
Наблюдая за солдатами, которые следили за ним, Ранд вдруг начал замечать окружающий его парк. Вновь он полностью обрел чувство равновесия — впервые после падения. Одно происходило за другим, не успевало изгладиться первое потрясение, как следом обрушивалось другое, а все вокруг словно затуманилось, не считая стены и обуревающего Ранда желания оказаться по ту ее сторону. А теперь Ранд разгляделзеленую траву, которая до того лишь чуть щекотала его подсознание. Зеленую!Сотня оттенков зеленого. Деревья и кусты зеленели и буйно разрослись зеленой стеной, отягощенные плодами ветви клонились к земле. Разросшиеся побеги плюща увивали протянувшиеся над тропинкой ветви деревьев. Цветы повсюду. Так много цветов, обрызгавших парк разноцветьем красок! Некоторые из них Ранд узнал: ярко-золотой солнечник и крошечные розовые маслики, темно-красные звездоцветы, багряные лепестки Эмондовой Славы, пурпурный млечник, розы всевозможных цветов — от чистейшего белого до темного, густо-красного, — но другие были ему незнакомы, настолько причудливо-фантастичны по виду и цвету, что юноша терялся в догадках —
— Это — зеленое, — прошептал он. — Зеленое.
Солдаты что-то глухо заворчали; Талланвор, обернувшись, резанул их острым взглядом, и они умолкли.
— Работа Элайды, — рассеянно заметил Гавин.
— Это неправильно, — сказала Илэйн. — Она спрашивала, не хочу ли я выбрать какую-нибудь ферму, где она могла бы устроить то же самое, в то время как окрест не взошли хлеба, но все равно неправильно, что у нас тут цветы, когда есть люди, которым недостает еды. — Она перевела дыхание и опять стала хладнокровна. — Запомните, — скороговоркой сказала девушка Ранду. — Говорите громко и внятно, когда к вам обратятся, или же — храните молчание. И следуйте моему примеру. Все будет хорошо.
Ранду очень бы хотелось быть таким же уверенным в благополучном исходе. Уверенность в этом была бы ему в самый раз, да и Гавину, похоже, не помешала бы. Когда Талланвор ввел свой отряд во Дворец, Ранд оглянулся на парк: зелень, в частых точечках цветов, разноцветье, сотворенное для Королевы рукою Айз Седай. Да, его вынесло на стремнину, и берегов не видать.
Дворцовые слуги, в красных ливреях, с белыми воротничками и манжетами, с Белым Львом на груди с левой стороны, теснились в коридорах и переходах, сновали взад-вперед по своим неотложным, но не очень очевидным делам. Когда солдаты, сопровождая Илэйн, Гавина и Ранда, строем проходили, рассекая их суетливую круговерть, они оторопело замирали на месте, позабыв про полученные поручения, и раскрыв рты глядели на процессию.
В самой середине всего этого оцепенения по коридору, огибая таращащих глаза слуг, невозмутимо вышагивал серо-полосатый кот. Вдруг вид кота поразил Ранда своей необычностью. В Байрлоне, где он пробыл хоть и недолго, но достаточно, чтобы узнать об этом, даже в самой захудалой лавчонке держали кошек, которые сидели чуть ли не в каждом углу. Но во Дворце Ранд заметил всего одного кота — вот этого.
— У вас нет крыс? — недоверчиво спросил Ранд. Вездеесть крысы.
— Элайда не любит крыс, — неопределенно пробурчал Гавин. Он тревожно хмурился, глядя дальше по коридору, по-видимому, уже представляя себе близящуюся встречу с Королевой. — У нас никогда не бывает крыс.
— Тихо вы, оба. — Голос Илэйн звучал строго, но столь же отсутствующе, как и у брата. — Я пытаюсь думать.
Ранд наблюдал за котом, пока процессия не свернула за угол и кот пропал из виду. От бегающих по коридорам стай котов ему стало бы легче на душе; было бы хорошо, если во Дворце хоть что-то оказалось привычным, пусть бы даже этим привычным стали крысы.
Коридор, который выбрал Талланвор, поворачивал столько раз, что вскоре Ранд утратил всякое чувство направления. В конце концов молодой офицер остановился перед высокими двустворчатыми дверями темного дерева, отливающими густым глянцем, но не столь роскошными, как те, которые они миновали, однако эти двери тоже покрывали выгравированные тщательно, до мельчайших деталей, ряды львов — превосходная, тонкая работа. По обе стороны дверей стояли слуги в ливреях.
— По крайней мере, не Главный Зал, — неуверенно рассмеялся Гавин. — Никогда не слышал, чтобы здесь мать повелела бы отрубить кому-нибудь голову.